— Я надеюсь, ты получишь мешок с золотом за свои хлопоты, — съязвила старуха. — Тебе придется потрудиться. Мои малыши вряд ли будут рады выйти в море.
— Они мне кажутся довольно послушными.
— Потому что я с ними. Когда Порфеос впервые пришел ко мне с этой идеей, я подумала, что он глуповат. Ты отверг его план, и я, полагаясь на твой ум, согласилась.
Она осмотрела пляж.
— Кстати, где он?
— Спит мертвым сном по дороге домой.
Каллиадес услышал, как старуха издала кудахтающий звук. Она покачала головой.
— Такой молодой! Человек с таким чувством юмора должен жить до глубокой старости.
Старуха посмотрела на Одиссея и, помолчав, спросила:
— Итак, почему ты передумал?
— Это просто сделка. У Ористенеса больше нет свиней. А у фермера без свиней нет цели в жизни.
— Ты подумал над тем, почему больше никто не привозит ему живых свиней?
— Меня не волнует то, что делают или не делают другие. Большая черная свинья начала сопеть рядом с Одиссеем, тычась мордой в его голую ногу. Царь Итаки попытался отпихнуть ее.
— Ты ему нравишься, — заметила старуха.
— Он мне тоже. Я уверен, что скоро мы подружимся. Ты можешь мне что-нибудь посоветовать?
— Принеси побольше воды, чтобы облить ею палубы. И несколько шин для переломов: твоя команда пострадает, если свиньи впадут в панику и сломают заграждение. Если ты доберешься до острова Ористеноса без проблем, убедись, что Генни на месте, — посоветовала она, похлопав посохом по большой черной свинье. — Спусти его первым на берег. Другие соберутся вокруг него. Если Генни будет доволен, тебе будет проще. Если он исчезнет, жди проблем.
Каллиадес увидел, что Пирия также ушла от костра и села на камень в стороне. Он подошел к ней. Девушка подняла глаза, но не поприветствовала его.
— Зачем свиньи на берегу? — спросила она.
— Одиссей собирается перевезти их на другой остров.
— Мы будем путешествовать вместе со свиньями?
— Похоже на то. — Между ними воцарилось молчание, затем микенец спросил: — Ты хочешь побыть одна?
— Ты даже представить себе не можешь, как сильно я хочу побыть одна, Каллиадес. Но я не одна. Меня окружают мужчины — и свиньи. Между ними нет большой разницы, — добавила она с усмешкой.
Микенец отвернулся, но Пирия окликнула его.
— Подожди! Прости, Каллиадес. Я не имела в виду тебя. Ты был добр со мной, и мои слова меньше всего относятся к тебе.
— Есть много жестоких мужчин, — сказал он, садясь на камень рядом с ней, — которых я видел. Но я видел и доброту. Порой жестокие мужчины проявляли доброту, а добрые мужчины — жестокость. Я не понимаю этого. Но я знаю, что не все мужчины похожи на пиратов, которые захватили тебя. Ты видишь там старика? — микенец показал на седовласого человека, стоящего в стороне от команды и наблюдающего, как ведут свиней к «Пенелопе». Он был высоким и сутулым; поверх его темной туники, расшитой золотом, был накинут голубой плащ.
— И что?
— Это Нестор с Пилоса. Когда я был ребенком, то работал там на плантациях льна. Я был рабом, сыном раба. У царя было много сыновей. Каждого из них посылали на весь сезон работать вместе с рабами на полях. Их руки кровоточили, а спины болели. Моя мать рассказывала мне, что царь делал это, чтобы его сыновья поняли, какая тяжелая жизнь за пределами дворца, и не презирали тех, кто работал на плантациях. Сам Нестор путешествовал по своим владениям, разговаривая с теми, кто работает на него, следя, чтобы их хорошо кормили и одевали. Он хороший человек.
— У которого все же есть рабы, — возразила она. Каллиадес был озадачен ее словами.
— Конечно, у него есть рабы. Он царь.
— Твоя мать родилась рабыней?
— Нет. Ее забрали из деревни на Ликийском побережье.
— Как меня пираты?
— Полагаю, так.
— Тогда Нестор такой же, как они. Он берет то, что хочет. Но он хороший человек, потому что кормит и одевает людей, которых разлучил с любимыми и семьями. Меня тошнит от такого добра.
Молодой микенец замолчал. «На свете всегда были рабы, как и цари. Так будет всегда. Как еще цивилизация может процветать?» — подумал он и посмотрел на «Пенелопу».
Несколько моряков поднимали парус с помощью двух канатов. Они спустили веревки с палубы корабля, вытащенного на берег, и пытались поднять свинью в этом холсте. Животное начало визжать и бить ногами. Этот звук испугал других свиней. Четверо побежали вдоль берега, а моряки — за ними. Старая карга с посохом покачала головой и отошла подальше от этой неразберихи. Каллиадес увидел, как Банокл бросился на большую свинью, которая изменила курс, пока великан находился в прыжке. Воин растянулся на песке, а головой угодил в воду. Через несколько минут на берегу воцарился хаос. Одиссей начал раздавать приказы.
Свинью в парусе наполовину подняли на палубу, но она так отчаянно била ногами, что канаты качались из стороны в сторону. Внезапно животное начало мочиться, обливая людей внизу.
Оставшиеся свиньи — их было около пятнадцати — сбились вместе и бросились по берегу прямо к Одиссею. Ему ничего не оставалось, как бежать. Вид коренастого царя в его широком золотом поясе, преследуемого стадом визжащих свиней, — это было уже слишком для команды. Моряки разразились смехом.
— Похоже, будет длинный день, — заметил Каллиадес. Он поглядел на Пирию. Девушка тоже смеялась.
На это было приятно смотреть.
В этот момент Одиссей остановился, повернувшись лицом к стаду.
— Хватит! — заревел он громким, словно раскаты грома, голосом. Животные, испуганные шумом, бросились прочь от него. Одна большая черная свинья поспешила к царю и начала тереться о его ногу. Одиссей наклонился и похлопал ее по широкой шее. Затем он зашагал назад к «Пенелопе», а черная свинья потрусила рядом с ним. Другие животные начали визжать тише и собрались позади царя.
— Смейтесь надо мной, вы, негодные дети животных! — разбушевался царь Итаки, когда подошел к своей команде. — Во имя Ареса, если я смогу научить этих свиней грести, то избавлюсь от всех вас.
— Необычный человек, — улыбнулся молодой микенец. — Ему можно доверять?
— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — ответила вопросом на вопрос Пирия.
— Потому что ты знаешь его. Я понял это по его глазам, когда ты говорила.
Девушка молчала какое-то время. Затем кивнула:
— Я знала его. Он посещал дом… моего отца… много раз. Я не могу ответить на твой вопрос, Каллиадес. Одиссей был когда-то торговцем рабов. Много лет назад его знали как Грабителя городов. Я не очень охотно доверилась бы человеку, который заслужил такое прозвище. Но у меня нет выбора.
Глава 4
Путешествие свиней
Чернокожий моряк тихо сидел среди скал, накинув на свои широкие плечи старый гиматий. Команда все еще пыталась погрузить свиней. Биас даже не пробовал помочь им. Его возраст приближался к пятидесяти, и ему нужно было беречь свою метательную руку, если он хочет поучаствовать в Играх в Трое.
