– Эти два типа оказались в кадре случайно. Но возможно, именно с этого момента они стали элементами конструкции. Я не знаю, кто они и почему находятся здесь, но у меня они проходят почему-то как большие и толстые зеленые гусеницы, которых я и вписал в эту схему. Я не могу расшифровать эти образы, я только знаю, что они помогут вынуть тебя из цепи. Если мы успеем, конечно…
– В смысле – вынуть? – Виктор нервно сглотнул. – Это как?
Михаил откинулся на спинку дивана, провел рукой по лицу, помассировал веки.
– Не знаю, Вить, не знаю. Все интуитивно… Слушай, в твоей берлоге чашечка кофе найдется? Хоть малюсенькая?
Виктор, не говоря ни слова, метнулся на кухню.
Пока он гремел чашками и ложками, Михаил усиленно тер свой левый висок. Нужно было выяснить еще один очень важный вопрос. Вряд ли он был принципиален для Виктора Вавилова, но Михаил не мог без нужной информации двигаться дальше. Он обернулся к своей куртке, которая висела на спинке дивана, залез в карман и вытащил фотоснимок.
Когда минут через десять Виктор появился в комнате с большой кружкой, из которой тянуло ароматным парком, Михаил даже не сказал спасибо. Он сразу сунул снимок ему под нос.
– Вить, скажи мне, ты знаешь этого человека?
Тот уставился на фото. Взгляд как будто прояснился, словно парень вспомнил что-то, потом Виктор медленно подошел к столу и поставил кружку.
– Да.
– Когда ты видел его в последний раз?
– На днях.
Виктор взял фотографию. На ней профессор Александр Саакян, улыбаясь, принимает грамоту от руководства вуза. Снимок Михаил украл из факультетского альбома, посвященного какому-то празднику. Сам Михаил в подобной хронике никогда не участвовал, свято веря в то, что каждый фотоснимок или видеозапись крадут у тебя частичку твоего естества, но Саакян это дело обожал, и его счастливая физиономия в обрамлении редеющих седых волос светилась на добром десятке стендов в коридорах вуза. Какой он, к черту, магистр после этого!
– Как вы встретились? Ты что-нибудь помнишь об этой встрече?
Виктор присел на подлокотник дивана, потянулся за сигаретой. Было видно, что встреча с профессором произвела на него должное впечатление.
– Я помню, что целый день после встречи с ним с толчка не слезал.
– Считай, тебе повезло. – Михаил устало ухмыльнулся. – Есть люди, которые после общения с ним падали с сердечным приступом. Расскажи подробнее.
Виктор прикурил, выпустил из носа струю едкого дыма.
– Я бегал в лавку за пивом и рыбными консервами. Люблю ставридку… Он поймал меня уже у подъезда, когда я возвращался. Даже не окликнул, просто нарисовался неожиданно, как будто из-под крыльца вылез, схватил за локоть так, что пакет у меня из рук чуть не вывалился. Блин, если бы в тот вечер мое пиво разбилось, я бы этого хмыря там же закатал в асфальт.
– Тебе многие аплодировали бы. Что он сказал?
Виктор снова пожал плечами:
– Он мало говорил, больше просто смотрел в глаза и о чем-то думал. Он сказал, что больше я не буду беспокоить Лену Хохлову, иначе… что-то он там такое говорил про «иначе», но мне как-то были по барабану и Лена Хохлова, и его «иначе».
– Что дальше?
– А ничего. Он постоял, подержал меня за руку, как пенсионер с одышкой, потом ткнул пальцем в грудь, типа «Понял меня, да?», и пошел.
Виктор автоматически потер грудь в том месте, куда его, видимо, ткнул Саакян.
– Больше ты его не видел? – спросил Михаил.
– Нет.
– Никаких предметов он тебе не передавал? Никакого другого контакта с ним не было?
Виктор покачал головой:
– Нет, больше ничего. Только вот это хватание за руки и предупреждение не обижать Лену. Все.
Михаил кивнул и перевернул фотографию Саакяна лицом вниз.
– Поздравляю тебя, Витя, ты познакомился с темным магистром психологии по фамилии Саакян. От его теплых объятий тебя спасло только то, что чуть раньше ты попал в теплые объятия другого злодея.
– А зачем он вообще ко мне сунулся?
– Думаю, он тебя «сканировал». По результатам сканирования скорее всего решил не трогать, подумал, что сам загнешься… Короче, это долгая история, я тебе как-нибудь потом расскажу, когда будем спокойно сидеть и пить чай на веранде у голубого карьера.
Виктор кивнул. Мысль о голубом карьере ему понравилась.
– У тебя есть план? – спросил он.
Михаил взял кофе, сделал пару глотков, посмотрел на стоп-кадр на мониторе компьютера. Два размытых силуэта, два случайных человека в джинсах и рубашках, стоят, курят и не вносят абсолютного никакого дополнительного смысла в эту смертельную видеохронику… или, наоборот, являются гвоздем этой программы. Черт его знает. Пора выяснить.
– Наверно, план есть, – выдохнул Михаил. – По крайней мере ничего другого, что я мог бы назвать планом, у меня в голове не наблюдается. Снаряжай камеру, и пойдем. Нам надо торопиться.
– Куда?
– На свежий воздух. Вот только кофе допью.
– Хорошо. Дай мне две минуты.
Виктор ушел, и Михаил остался в комнате один. Он растянулся на диване, обхватил пальцами кружку, сделал несколько глотков. Кофе оказался неплох, хотя заслуги Виктора в этом, очевидно, не было никакой – просто попался хороший растворимый порошок.
Дико хотелось спать. Михаил уже потерял счет времени, день никак не кончался, и разговор с Леной Хохловой, затем стычка у кофейного автомата с Саакяном и беседа с ним же в его крутой тачке – все это было уже далеко вчера. Михаил не представлял, как завтра (блин, уже сегодня!) отработает в университете. Нужно позвонить своему декану, прикинуться больным, взять небольшой тайм-аут… но для начала надо закончить это дурацкое дело.
Михаил допил кофе и хотел поставить кружку на стол.
И тут его окликнули.
От неожиданности Михаил едва не уронил посуду на пол – кружка закружилась на краешке стола, словно робкий прыгун-новичок, которого пытаются столкнуть с трамплина в воду.
Голос был женским.
У парня похолодела спина. Он услышал всего одно слово и понял, что обращаются именно к нему. И он угадал, кому принадлежит этот голос… и едва не закричал, больно прикусив губу.
(Черт возьми, он услышал! Он услышал этот гребаный голос!!! Он умеет их слышать!)
– Спасибо, – шепнула Светлана прямо над его ухом и будто провела несуществующей рукой по его волосам.
Дюша-Бубсень устал развлекать пьяных девчонок, присел в углу зала и стал молча созерцать баталии немногочисленных ночных бильярдистов. Филя-Вупсень тем временем уже клевал носом за соседним столиком. Казалось, подойди к нему тихонечко сзади, ткни пальцем в спину, и он рухнет со стула, растянется на полу, и поднимать его придется домкратом. Но впечатления были обманчивы.
– Думаешь, пора? – спросил Баранов у Саши.
Они сами решили сыграть одну партию на бильярде, но одной партией, как водится, дело не ограничилось, и вот уже четвертый раз подряд лейтенант Саша оставлял капитана Баранова в дураках. Сейчас они решили передохнуть, выпить пивка.
– Можно попробовать, – ответил Саша.
– Не надо пробовать, надо делать, иначе мы тут до утра проторчим.
– Торопитесь? – пошутил молодой. – По-моему, неплохо сидим, а? Может, еще партеечку, Валентин
