– Конечно, – кивнула девочка. – Он простудился.
– Послушай, Самоделкин, – позвал Карандаш, – мальчик заболел!
– Они сильно промокли, – заметила девочка, – и простудились. Им надо поставить горчичники.
– Тебе горчичники! – возмутился Прутик. – Они кусаются!
– Я тоже совсем не люблю горчичники, – сказал Чижик.
– Какие глупости! – зазвенел Самоделкин. – Даже слушать удивительно. Мальчики боятся горчичников? Ай, ай!.. Нарисуй, пожалуйста, нам дюжину горчичников.
Добрый художник вздохнул.
– А нельзя ли чем-нибудь заменить горчичники? – спросил он у Самоделкина. – Мальчики такие маленькие. Неужели тебе их не жалко?
– «Мармеладники» ты не хотел бы нарисовать или «шоколадники»? Или «арбузники»? Пожалуйста, не будем терять время, – зазвенел Самоделкин. – Волшебник не должен бояться горчичников. Нарисуй нам хорошие свежие горчичники.
– А я сделаю всё как надо, – сказала девочка. – Они больше не станут чихать и кашлять.
Как будто кто-то кашлял.
Карандаш опять вздохнул и начал рисовать горчичники. Настенька надела белый фартучек, принесла тарелку с тёплой водой, поставила на тумбочку. А суровый железный Самоделкин сказал:
– Снимайте, ребята, рубашки.
Мальчики сняли рубашки.
Настенька деловито намочила горчичники, налепила их на смуглые спинки, обвернула заботливо мохнатыми полотенцами. Всё как надо.
– Потерпите. Будет очень щипать, но вы, пожалуйста, потерпите.
– Ой! – сказал Прутик.
– Уже кусает? – спросил железный Самоделкин.
– Щекотно, – ответил мальчик.
– Не может этого быть, – заметила девочка. – Скоро будет щипать.
И все начали ждать, когда горчичники станут кусаться и щипаться.
– Ну как? – спросила девочка.
– И мне щекотно, – сказал Чижик.
– Ещё подождём, – звякнул суровый доктор Самоделкин.
– А теперь? – спросила девочка.
– Очень щекотно, – сказал Прутик. – Даже смеяться хочется. Как будто мышка царапает. Я никогда не встречал таких замечательных, таких щекотательных горчичников!
Самоделкин подозрительно поглядел на художника:
– Ты ничего не перепутал? Ну-ка, посмотрим, какие у них такие горчичники!
– Надо снимать очень осторожно, – сказала девочка. – У них, наверное, всё покраснело и болит. Лучше я сама сделаю.
Настенька сняла мохнатые полотенца и отлепила горчичники. Девочка так и села от удивления.
– Ты что натворил? – воскликнул изумлённый Самоделкин. А Карандаш смущённо склонил голову.
На спине у Прутика сияли цветные картинки: весёлые зайцы с морковками. А на спине у Чижика красовались нарядные золотые рыбки.
– Что это значит? – негодовал Самоделкин.
– Я вместе горчичников нарисовал… переводные картинки, – вздохнул добрый художник. – Малыши такие слабенькие…
И все начали смеяться. А если человек смеётся, он, конечно, выздоравливает от любой простуды.
Глава седьмая,
где начинаются необъяснимые таинственные события
Вернулись ребята в класс и как ни в чём не бывало сели на своих лошадок.
– Цып-цып-цып! – говорил учёный попугай, словно желая скорее собрать всех на занятия. – Цып-цып- цып!
– Начинаем урок Фантазии. – Художник торжественно поглядел на ребят с высокого капитанского мостика. – Волшебник без фантазии – всё равно что велосипед без колёс, Луна без неба, рыбка без воды, огурчик без пупырышков, мышонок без хвостика. Вот такая важная штука – ФАНТАЗИЯ… На этом уроке, дорогие мои будущие волшебники, вы станете рассказывать мне самые разные небылицы, кто какую придумает…
Ребята закачались на лошадках, а это означало: тема урока всем понравилась.
– Я буду ставить вам отметки, – сказал Карандаш. Он заглянул в каюту парохода и вынес из неё большой классный журнал. – Кто не сложит небылицу, тот получит единицу. И я буду вынужден оставить его после уроков для дополнительных занятий.
Учитель говорил строго и смотрел строго, но ребята запрыгали на лошадках ещё сильнее. Ребята не могли на таком уроке сидеть спокойно. Где, скажите, на уроке надо рассказывать небылицы? Где, кроме как в этой необыкновенной школе?
– У зайки два уха, – вдруг сказала Настенька.
– В этом нет никакой небылицы. Всем известно: у зайки два уха, – заметил Карандаш.
– У льва четыре ноги, – снова объявила Настенька.
– Я тобой недоволен, – покачал головой художник. – Всем известно, у льва четыре лапы. Для этого фантазии не надо.
– На картинке у зайца два уха и четыре лапы у льва. – Настенька показала на стенку, где остались несмытые дождём рисунки.
– Хм! В самом деле. – Карандаш удивлённо разглядывал свой рисунок. – Ты наблюдательная девочка. На уроке Внимательности я поставлю тебе самую высокую отметку… Но кто же дорисовал ухо зайцу и лапу льву? А?
Карандаш оглядел класс. Ты, конечно, помнишь, он оставил рисунки неоконченными, чтобы картинки не оживали. А тут кто-то взял и дорисовал их. Зайке – ухо, а льву – лапу.
Рисовал, очевидно, совсем не волшебник: лев и зайка не оживали.
– Прутик, это не ты?
– Не я, – ответил Прутик.
Художник вздохнул. У Прутика можно было и не спрашивать. Если Прутик дорисует, он, конечно, сделает зайке три уха, а льву шесть лап или семь. Он такой.
А Настенька нарисует ухо, потом цветочек подрисует в ухе.
А Чижик нарисует велосипед. Если нет лапы, не ходи пешком. Садись, лев, на велосипед, и никто тебя не догонит: ни заяц, ни охотник.
– Мы тоже не рисовали, – сказали Чижик и Настенька.
– Невероятно, – вздохнул Карандаш. – Но не будем отвлекаться… Итак, урок Фантазии. Чижик, расскажи нам, пожалуйста, свою небылицу.
– Живёт у меня дома, – начал уверенно мальчик, – собака по имени Бобик…
И это уже была небылица. Во-первых, потому что Бобик. Никакого Бобика у Чижа нет, я знаю. Во- вторых, потому что собака. Никакой собаки, не то что Бобика, у него нет. Она могла, конечно, быть. Но мама сказала: «Я буду жить на балконе! Я с вами жить не буду!..» Поэтому он говорил настоящую правдивую небылицу.
– Мы тебя слушаем, – сказал учитель.
У меня дома живет собака по имени Бобик. Однажды она взяла мочалку и мыло и стала мыться в ванной. Мама увидела и сказала: «Что же ты, Бобик, холодной водой моешься? Чихать будешь». – «А мне, – сказал Бобик, – надоело, как все собаки, лаять. Я чихать буду. Чтобы мне каждый день „будь здоров“ говорили…»
Все весело засмеялись. Учителю даже показалось, будто в саду за окном тоже кто-то весело смеётся и хлопает в ладоши.
– Молодец, – похвалил учитель. – Ставлю тебе высокую оценку. Думаю, все ребята могут придумать не хуже… Настенька, расскажи нам, пожалуйста, небылицу.
