Паркер напрягся.
Оглушительно грохнул одиночный выстрел.
Копатель дернулся. Выпустил из рук оружие и повалился ничком с дыркой от пули в затылке.
Что случилось? Паркер лихорадочно соображал.
Он заметил движение в дверном проеме. Мальчик. Чернокожий. С пистолетом. Мальчик медленно приближался к телу, не сводя с него глаз. Как коп в кинофильме, он наставил дуло большого пистолета в спину Копателю. Пистолет ему приходилось держать обеими руками.
– Он моего папаню пришил, – объяснил мальчик. – Прям на моих глазах.
– Дай мне пистолет, – прошептал Паркер.
Мальчик не отводил глаз от Копателя. По щекам у него текли слезы.
– Пришил моего папаню, а меня сюда приволок.
– Позволь, я возьму пистолет. Как тебя звать?
– Я все ждал, чтоб его прикончить. Пушку нашел у него в машине.
– Все в порядке, – сказал Паркер. – Как тебя звать? – Он подался вперед, но мальчик угрожающе наставил на него пистолет. Паркер застыл и попятился. – Положи эту штуку. Прошу тебя. Пожалуйста.
Мальчик его словно не слышал, обводя комнату настороженным взглядом, который на миг задержался на елке.
Паркер поднял руки:
– Не волнуйся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Просто подойду к ней. – Он кивком указал на елку.
Он обошел мальчика и направился к елке. Наклонился, взял предназначенный для Робби подарок, вернулся, опустился на корточки. Вытянул правую руку открытой ладонью кверху, в левой у него был космический корабль из «Звездных войн».
– Махнемся?
Мальчик впился взглядом в пластмассовую игрушку.
– Ух ты, – благоговейно произнес он, отдал Паркеру пистолет и взял игрушечный космолет.
– Подожди меня здесь, я сейчас вернусь, – сказал Паркер.
Мальчик не ответил. Паркер поднял автомат и отнес вместе с пистолетом наверх. Там он засунул их на верхнюю полку стенного шкафа и запер дверцу.
Он уловил движение – Робби выбрался в коридор и подошел к нему.
– Папочка? Мне что-то снилось. Я слышал выстрел. Мне страшно.
– Что ты, Робби. – Паркер усилием воли заставил голос не дрожать. Он обнял сына и вернулся с ним в спальню. – Наверно, всего лишь хлопнула шутиха.
Он услышал шаги снаружи, шум на улице перед домом. Выглянув в окно, он увидел – мальчик бежит по газону, прижимая к груди космический корабль.
«Где его дом?» – подумал Паркер. Но он не мог позволить себе размышлять об этом мальчике. Его собственный сын отнимал все его внимание.
Паркер уложил Робби спать рядом с сестрой. Нужно было вызвать полицию, но он не хотел отпускать руку Робби.
Паркер улегся радом с детьми. Бросил взгляд на часы. Половина четвертого. В десять заявится Джоун с сотрудницей социальной службы. Кошмар. В стенах – дырки от пуль. Стекла в шкафу разбиты. А посреди гостиной – окровавленный труп.
– Папочка, – сонно пробормотала Стефи, – я слышала шутиху. Мама Пити Уилана запретила ему пускать шутихи, а он не послушался.
– Ну и бог с ними, детка. Нас это не касается.
Паркер перевернулся на спину, закрыл глаза. Представил себе, что наговорит в суде Джоун. И что ему делать? Какие оправдания приводить?
Через минуту Паркер Кинкейд уже спал.
Когда он открыл глаза, было без пяти десять. Его разбудили звук хлопнувшей автомобильной дверцы и голос Джоун:
– Рановато, но он, я уверена, возражать не будет.
Паркера поташнивало, в висках стучала кровь. Он выглянул в окно. Джоун и Ричард направлялись к дому в сопровождении невысокой женщины. Сотрудница социальной службы. Они подошли к двери, позвонили. Отступать некуда.
Он остановился на верхней площадке. «Да не пускай ты Джоун, и все», – сказал он себе. Он заставит ее получить судебное предписание. Но это даст ему всего лишь пару лишних часов, а увертка только укрепит Джоун в ее подозрениях.
Он глубоко вздохнул и начал спускаться.
Ну что ему сказать о пулевых отверстиях? О крови? Может, удастся… Паркер, ошеломленный, застыл посреди лестницы.
Дверь открывала – изнутри! – стройная блондинка в белой блузке и длинной черной юбке.
Это и само по себе было удивительно. Но что просто лишило его дара речи, так это безукоризненный порядок в доме.
Ни одного стеклянного осколка. Ни одной дырки от пули ни в одной стене. Сами стены загрунтованы и оштукатурены наново. В углу гостиной на куске белой парусины расставлены банки с краской. Изрешеченное пулями кресло заменено на такое же. Шкаф тоже новый.
Тело Копателя исчезло. На том месте, где оно лежало, красовался новый персидский ковер.
Все обернулись к нему – Джоун, Ричард, соцслужащая и женщина в черной юбке.
– А вот и Паркер, – произнесла Маргарет Лукас.
– Ага, – сказал он через пару секунд.
Лукас загадочно улыбнулась.
– Как спалось? – спросила она и сама подсказала ответ: – Хорошо?
– Да, хорошо.
Лукас снова занялась Джоун:
– Вы, должно быть, жена Паркера.
– Бывшая, – поправила та.
За Джоун вошла работница социальной службы, пухлая брюнетка, и последним – Ричард.
Паркер продолжал спускаться по лестнице. Он не удержался – потрогал стену в том месте, куда, как он четко видел ночью, угодил целый рой пуль. Штукатурка была гладкой, как щечка Стефи.
– Доброе утро, Джоун, – произнес он.
– Привет, Ричард.
Джоун не стала знакомить Паркера с сотрудницей соцслужбы, но та сама подошла к нему и пожала руку. Паркер был слишком ошеломлен и не обратил внимания – представилась она или нет.
Джоун поглядела на Лукас:
– По-моему, мы не знакомы. Вы…
– Джеки Лукас. Я подруга Паркера.
Джеки? Паркер поднял брови, но промолчал.
Джоун окинула подтянутую фигуру Лукас равнодушным взглядом. Но потом она пригляделась к гостиной:
– Ты… что ты тут сделал? Косметический ремонт или еще что? Вчера я ничего не заметила.
– У меня было немного свободного времени, вот я и решил тут кое-что подновить.
Бывшая половина уставилась на Паркера:
– Ты жутко выглядишь. Плохо спал?
Лукас рассмеялась.
– Паркер пригласил меня на завтрак, – объяснила она, – отправился наверх будить детей – и что бы вы думали? Взял и заснул.
Джоун фыркнула: вполне в его духе.
Где же кровь? И битое стекло?
