выскочил из вертолета и с радостью стал обнимать землян.
– Поздравляю! Поздравляю! – кричал он. – Вы прошли все испытания. Больше ничего не будет. Идите, освободите нашу принцессу. Дорогой Иван Иванович. Торопитесь же. Она ждет вас и не дождется.
И Лагримос указал на заветную дверь от терема, который стоял на верхушке башни, и в котором жила принцесса Алегрия.
Бочкин с Окуркиным подошли к створкам двери, встали по бокам и торжественно открыли дверь.
Грохнул оркестр. Защелкали фотоаппараты, зажужжали кинокамеры, и Краснобаев вошел внутрь. Бочкин и Окуркин за ним. Последним, шмыгая от счастья опухшим носом, вошел Лагримос.
Все они оказались в просторном и светлом зале, в центре которого стояло кресло. В кресле сидела какая-то толстая пожилая тетка, смотрела на вошедших и улыбалась.
Краснобаев, Бочкин и Окуркин стали вертеть по сторонам головами.
– А где принцесса? – спросил Бочкин. – Где наша невеста?
– Как где? – удивился Лагримос. – Вот же она! Перед вами.
И он указал на толстую тетку.
Глава восьмая
ПОСТЫДНОЕ БЕГСТВО С МАРСА
Толстуха с трудом выдернула свое тело из кресла и бросилась к Краснобаеву. Через секунду она уже держала его в объятиях, обнимала и целовала.
– О, мой герой! – кричала она, обливаясь от счастья слезами. – О, мой возлюбленный! Как же долго я тебя ждала. Все глаза выплакала. Ну, где ты был? Почему так долго?
Бочкин и Окуркин с открытыми глазами смотрела на тетку и ничего не могли понять. А толстуха вдруг кинулась к ним и стала их тоже обнимать и целовать.
– И вы, милые мальчики, тоже молодцы! – кричала она им. – Герои! Отважные герои. Особенно ты, толстяк. Я вас награжу. Я вас обязательно награжу по-королевски.
Она еще раз осыпала их поцелуями, потом бросила и кинулась опять на Краснобаеве с новой страстью. Она так его обнимала, что чуть не задушила знаменитого летчика.
Краснобаев с трудом оторвал ее от себя и строго спросил:
– Постойте, постойте, гражданочка. Я что-то не пойму. Где принцесса Алегрия, дочь королевы Аэлиты?
– Это я, это я! – снова закричала толстуха и снова кинулась обниматься.
Иван Иванович отстранил ее еще раз.
– Какая же вы принцесса? – строго спросил он. – Я видел принцессу на портрете. Она красивая, молоденькая и худенькая. А вы, извините, совсем не молоденькая и совсем не худенькая.
– Но это я! Это я и есть! – закричала женщина. – Он мне не верит!
И она зарыдала.
Тут вмешался в разговор Лагримос-Черный Нос:
– Ручаюсь вам, что это действительно она. Клянусь. Это принцесса Алегрия! Все это подтвердят.
Краснобаев выглядел сконфуженным, и чтобы скрыть свое смущение от того, что заставил рыдать женщину, сделал вид, что очень сердит.
– Не надо меня обманывать. Я еще не слепой и не сумасшедший. Никакая это не принцесса. Вы меня самым подлым образом обманываете. Это что, новое испытание? Если так, то хватит с нас испытаний. Мы возвращаемся домой и больше с вами никаких дел иметь не будем.
– Я сейчас все объясню, – закричал в свою очередь Лагримос. – дело в том, что на портрете действительно принцесса Алегрия. Только написан этот портрет был сорок лет назад.
– Сорок лет назад? – ахнул Краснобаев.
– Да, именно столько лет вот уже никто не может освободить принцессу и пройти все испытания. Сорок лет мы ищем по всей вселенной храбреца, который бы смог это сделать. Их были десятки сначала, но никто не смог добыть принцессу. Потом было меньше. Но и у них ничего не получилось. И, наконец, пришли вы и все сделали. Так что принцесса ваша. Забирайте ее и женитесь на здоровье.
– Но она мне не нужна, такая старая! – возмутился Иван Иванович.
– Какая же она старая? – воскликнул, в свою очередь возмущенный Лагримос. – Ей еще не исполнилось семнадцать лет!
– Ей нет семнадцати лет? Да ей уже все шестьдесят!
– Нет, по нашим законам, пока принцесса не вышла замуж, она считается шестнадцатилетней. А выйти замуж она может только после того, как ее освободит космический герой. Космический герой это вы, а принцесса это она. Молодая и красивая.
– Тогда женитесь на ней сами!
– Извините! – обижено закричал Лагримос. – Вы освободили ее, вы и женитесь. Так полагается по закону. А иначе... Мы свою принцессу обижать никому не позволим. Не плачь моя хорошая, не плачь, малышка. – И он погладил рыдающую Алегрию по голове.
– А!!! – кричала принцесса. – Замуж хочу! Хочу замуж! За него. – И показывала на бедного Краснобаева пальцем.
– Сегодня же вечером ты выйдешь за него замуж, – сказал ей Лагримос. – Свадьба уже готовится. Не плачь, дорогая. Лучше покажи нам свое подвенечное платье.
Алегрия тут же перестала плакать и побежала к сундуку, в котором у нее хранились платья. Вытащила самое старое и ветхое и принесла.
– Я сшила его сама!
Лагримос посмотрел на платье и ахнул:
– Кошмар! Да оно тебе давно уже мало! И состарилось немного. Сорок лет все-таки. Не шутка. Кто ж знал, что оно может пригодиться? Надо срочно шить новое. Сейчас же в самый модный салон!
И он увлек принцессу Алегрию за собой.
– А вы, – повернулся он к землянам, – готовьтесь к свадьбе. За вами придут через час.
И запер дверь принцессиного терема на ключ.
Наши доблестные герои остались одни. Иван Иванович сел на пол и в отчаянии обхватил голову руками. Никогда еще жизнь не наносила ему такого сотрясающего удара.
– Это вы во всем виноваты, товарищ генерал! – язвительно произнес прапорщик Окуркин.
Бочкин и сам был потрясен до глубины души. Он разумеется не ожидал такого подвоха от гостеприимных марсиан.
– Разве же я думал, что так получится? – развел он руками.
– Теперь Краснобаев должен будет жениться на этой старой кикиморе! Вот что вы наделали, – сделал итог прапорщик Окуркин. – И как хорошо, что я дал слово Тамаре, что женюсь на ней.
Генерал Бочкин был так сильно сконфужен, что и слова сказать не мог. А Иван Иванович еще крепче сжал свою голову руками и, чтобы не зарыдать в голос, стал раскачиваться из стороны в сторону. Лицо у него покраснело, глаза закрылись. И скупая слеза повисла на ресницах.
Окуркин увидел такое падение духа у звездного экипажа и нахмурил брови.
– Слезами горю не поможешь, – сказал он. – Надо что-то делать!
– Но что? – хором спросили Краснобаев и Бочкин.
– Мы должны бежать!
– Бежать?
– Да.
– Это как-то неудобно, – задумался генерал. – Неприлично как-то бежать из-под венца.
– А женить человека против его воли прилично? – накинулся на Бочкина прапорщик. – Как вам не стыдно? Разве сейчас время бороться за нравственность?
– Да, да, да мы должны бежать! – забормотал Краснобаев. – Бежать! Но куда? Ведь дверь закрыта.
– В окно! – уверенно сказал прапорщик. – Со свадьбы всегда убегают в окно.
И он подбежал к окну и распахнул его. Бочкин глянул вниз и зажмурил глаза.
– Тут очень высоко!
Краснобаев посмотрел и оживился.
– Ничего, как-нибудь слезем по стене. Товарищ генерал, доставайте наш альпинистский трос.
