нему, как гром среди ясного неба, и забрала его оттуда. Мне нравится так думать. Хотя я в это не верю.
И, наконец, Гейб.
В данное время бортовой журнал 'Корсариуса' и личная записная книжка Кристофера Сима, исписанная его почерком, выставлены в экспозиции Института Аккадии. В крыле Габриэля Бенедикта.
ЭПИЛОГ
Скиммер описал дугу, спускаясь в долину Святого Антония, облетел аббатство и сел на посадочной площадке для посетителей возле статуи Девы перед административным Зданием. Высокий смуглый человек выбрался из кабины пилота, замигал от солнечного света, оглядел группу строений — спальни, библиотеку и церковь, без видимого порядка разбросанные по склонам долины.
Молодой человек в красных одеждах стоял в стороне, наблюдая за вновь прибывшим. Вдруг он быстро подошел к посетителю.
— Мистер Скотт?
— Да.
— Добро пожаловать к Святому Антонию. Меня зовут Микель Дюбей, я представитель аббата.
Обычно Микель смягчал официальность своего заявления дополнительным замечанием, что он послушник. Однако, манеры Скотта не вызывали на откровенность.
— Мы приготовили для вас келью.
— Спасибо. Я не останусь на ночь.
— Вот как? — озадаченно произнес юноша. — Я понял, что вы намереваетесь найти здесь пристанище.
— Да, — ответил Скотт, неожиданно заметив присутствие послушника. — В некотором смысле. Но это займет только полчаса или около того.
Микель стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки.
— Аббат пожелал, чтобы я оказал вам любую помощь.
С сильно бьющимся сердцем Хью Скотт последовал за проводником мимо жилых помещений и зоны отдыха. В вечернем воздухе раздавались крики игроков в мяч. Навстречу им прошли два священника, одетых в белое, приветливо поздоровавшиеся с Микелем и его подопечным. До Скотта донеслись обрывки их беседы, которая, по-видимому, имела отношение к физике высоких энергий.
Зазвонил колокол. Большая птица на дереве громко захлопала крыльями, свалилась вниз, ударилась о землю, поднялась на громадные, изогнутые углом ноги и умчалась прочь.
— Она пришла за одним из наших отцов, проведших девять дней поста в горах, — объяснил послушник. — Мы пытаемся поймать ее и отправить обратно.
— Никогда не видел ничего подобного, — задумчиво сказал Скотт. Глядя на склон горы, он, возможно, совсем не думал о птице, он даже не осознал ее появление.
— Птица с покосов, — прибавил Микель и умолк.
Дорожка извивалась в рощицах цветущего кустарника и карликовых деревьев. Они повернули, пошли вверх по склону. На гребне холма, за железной оградой, Скотт увидел ряды белых крестов.
Он замедлил шаг. День выдался чудесный, а послеобеденное время предназначено для наслаждения, его надо смаковать! Кровь быстрее заструилась вето жилах.
У входа стояли мраморные скамьи, где, очевидно, предполагалось плодотворно размышлять о быстротечности жизни. Взгляд Скотта скользнул к арке, за которой отцы завершали свой последний путь. На ее верхушке стоял крест, а надпись на ней гласила: 'Тот, кто учит других, как умирать, должен знать, как жить'.
'Да, — подумал Скотт. — Сим знал!'
— Вон там, сзади.
Микель указал на сектор в тени старых деревьев. Пройдя вдоль ряда простых белых крестов, Хью с удивлением подумал, что, пожалуй, впервые он не поддался на кладбище игре воображения, навевающей мрачные мысли о собственной бренности. Сегодня его занимали более важные мысли.
— Здесь, сударь.
Послушник остановился возле креста, ничем не отличающегося от остальных.
Джером Кортни
Умер 11, 108 A.D.
Скотт сверился с наручным интеркомом. Дата соответствовала 1249-му году по календарю Окраины. Спустя сорок лет после окончания войны! Глаза его наполнились слезами, и он опустился народно колено.
Трава шелестела под теплым вечерним ветерком, где-то текла вода, слышались голоса. Его потрясло безвременье этого места.
Когда Скотт поднялся, Микеля уже не было. На его месте стоял другой человек, бородатый, коренастый, в белой сутане Апостолов.
— Я отец Тазангалес, — представился он, протягивая руку.
Рука была большой, костлявой, загрубевшей от работы.
— Вы знали, кто он? — спросил Скотт.
— Да. Аббаты всегда знали. Боюсь, епископ тоже знает. Но это необходимо.
— Он прожил здесь
— Он время от времени жил здесь в течение сорока лет. Он не был членом Ордена, даже не разделял нашей веры, хотя есть доказательство того, что он сочувствовал Церкви. — Аббат печально смотрел на дальние холмы. Согласно нашим записям, он прилетал и улетал довольно часто. Но нам приятно сознавать, что монастырь Святого Антония стал его домом.
— У вас есть какие-нибудь документы? Он делал какие-то заявления? Объяснил, что произошло?
— Да. — Аббат скрестил руки и, приветливо посмотрел на своего гостя. — У нас имеется несколько его документов, рукописей. В частности, одна, по-видимому, является попыткой систематизировать зарождение и падение цивилизаций. Полагаю, он продвинулся в понимании этого вопроса дальше других. Еще есть несколько исторических работ, серия философских эссе и мемуары.
Скотт задохнулся от изумления.
— У вас есть такое, и вы никогда не сообщали об этом миру?
— Он сам просил нас. 'Не давайте им ничего, — сказал он, — пока они не придут и не попросят'. — Аббат пристально посмотрел Скотту в глаза. Полагаю, час настал.
Скотт провел пальцами по могильному камню. Несмотря на вечернюю прохладу, он оказался теплым.
— Думаю, я займу предложенную вами келью. Мне очень надо узнать, что он хотел сказать нам.
