– Естественно. Я хожу почти на все. – Эрни поглядел на Джона. – Но я до сих пор не могу успокоиться, что пропустил тот майский матч, когда был хет-трик.
Джорджина ничего не понимала в хоккее. Она родилась и выросла в штате, где вся жизнь крутилась вокруг футбола, но и этот вид спорта Джорджина ненавидела всем сердцем. Иногда ей в голову закрадывалась мысль, что она единственный человек в Техасе, который испытывает отвращение к жестоким видам спорта.
– Замечательная похлебка, – сказала она в надежде, что беседа повернет в другую сторону и затронет более веселые темы. – Вы сами приготовили ее?
Эрни взял стоявшую рядом с его миской бутылку пива.
– Естественно, – ответил он и глотнул пива.
– Просто изумительно. – Для Джорджины всегда было важно нравиться людям, а сейчас тем более. Поняв, что на Джона тратить дружелюбие бесполезно, она обратила свои чары на его деда. – Вы начали с белого соуса? – поинтересовалась она, заглядывая в голубые глаза старика.
– Ну да. Но фишка хорошей похлебки – в соке моллюсков, – сообщил он, продолжая жевать, и стал в подробностях излагать рецепт.
Джорджина сделала вид, будто впитывает каждое его слово, будто все ее внимание сосредоточено только на нем, и через несколько секунд дед Джона готов был есть из ее рук. Она задавала вопросы, комментировала его выбор специй и при этом краем глаза следила за Джоном, который, в свою очередь, наблюдал за ней.
– А Джона вы научили готовить похлебку? – поинтересовалась Джорджина, пытаясь втянуть в беседу и Джона.
Джон откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Нет, – коротко ответил он.
– Когда я здесь не живу, Джон ест в городе. Но когда я здесь, то забочусь о том, чтобы у него был хороший запас продуктов. Я люблю готовить, – сказал Эрни. – А он нет.
Джорджина лучезарно улыбнулась старику:
– Я искренне верю в то, что одни люди рождаются с любовью к готовке, а другие – нет. Вот что я хочу вам сказать. – Она легонько прикоснулась к его морщинистой руке. – У вас талант от Бога. Не каждый способен приготовить настоящий белый соус.
– Я мог бы научить вас, – с улыбкой предложил старик.
Кожа Эрни на ощупь напоминала теплую вощеную бумагу, и прикосновение к его руке всколыхнуло в душе Джорджины милые детские воспоминания.
– Спасибо, мистер Максвелл, но я уже умею. Ведь я же из Техаса. – Она посмотрела на Джона, заметила хмурый взгляд и решила игнорировать его. – Я могу приготовить соус практически из всего. Моя бабушка славилась своим умением готовить. – Джорджина много времени провела среди пожилых людей, поэтому в обществе Эрни она чувствовала себя очень комфортно и ей нравилось разговаривать с ним. Она еще ближе наклонилась к нему, и ее лицо осветилось искренней улыбкой. – И моя тетя Лолли тоже любит готовить, но, к сожалению, ее слава не так велика. Тетя здорово сдала, когда мистер Фишер отправился в свой последний путь. Они все еще говорят об этом в Первой миссионерской баптистской церкви, которую ни в коем случае нельзя путать с Первой баптистской церковью свободной воли, где применялось омовение ног, но я не верю, что они практикуют…
– Бож-же, – перебил ее Джон. – В этом есть хоть какой-то смысл?
Улыбка Джорджины погасла.
– Я как раз к этому и подхожу. – Она изо всех сил пыталась оставаться любезной.
– Тебе придется поторопиться, потому что Эрни с каждой минутой отнюдь не молодеет.
– На этом и заткнись, – предупредил его дед.
Джорджина ободряюще погладила Эрни по руке и, прищурившись, посмотрела на Джона.
– Ты ляпнул чудовищную грубость.
– Это еще не грубость. – Джон в сердцах отодвинул пустую миску и наклонился вперед. – Нам с ребятами хотелось бы знать, встает ли все еще у Вирджила или тут были замешаны только деньги?
У Джорджины от изумления расширились глаза, щеки ее запылали. Мысль о том, что ее отношения с Вирджилом стали пищей для пересудов в спортивной раздевалке, была более чем унизительной.
– Перестань, Джон, – велел ему Эрни. – Джорджи хорошая девочка.
– Да? Хорошие девочки не спят с мужиками ради их денег.
Джорджина открыла было рот, чтобы ответить Джону, но не смогла произнести ни слова. Ей хотелось задеть его так же больно, но не получалось. Она знала, что острый и ехидный ответ найдется потом, позже, а вот тогда, когда она в нем так нуждалась, он не приходил. К сожалению, как она знала, это являлось печальным фактом ее жизни.
– Не знаю, чем я спровоцировала тебя на такие жестокие слова. – Джорджина положила салфетку на стол. – Не знаю, в чем дело – конкретно во мне, в твоей ненависти к женщинам вообще или у тебя просто плохое настроение, – но мои отношения с Вирджилом никого не касаются.
– Я не ненавижу женщин, – заверил ее Джон и намеренно устремил взгляд на вырез ее футболки:
– Верно, – вмешался Эрни. – Твои отношения с мистером Даффи не наше дело. – Он сжал ей руку. – Отлив почти закончился. Почему бы тебе не прогуляться по берегу? Там, у больших камней, после прилива остается множество лужиц. Посмотри, вдруг в них найдется что-нибудь, что ты сможешь увезти с собой в Техас на память о нашем побережье.
Джорджине привили слишком большое уважение к старшим, чтобы она решилась возразить Эрни или