потом чемоданчик легче было найти.
Работая, он мельком подумал, что куда-то девалась его сумка с принадлежностями для ловли собак; но тут же эта мысль и улетучилась, не оставив ни малейшего следа. Про пойманного пса он вообще забыл. В этот момент Леха не мог думать ни о своей 'профессии', ни о заказе. В его голове царил сумбур, а глаза светились как у кота – зеленым сумасшедшим светом.
А теперь нужно делать ноги. Ходу, Леха, ходу! Воровская удача не любит медлительных и тугодумов.
Ночь, любимая сестра вора, опустила занавес.
Глава 3
Начальник уголовного розыска полковник Леонидов был брюзгой и циником. Артем его понимал – трудно остаться оптимистом в розовых очках, копаясь каждый день в грязном белье отнюдь не лучшей части человечества. Ко всему прочему, полковника мучила язва, результат многолетней сухомятки, и жена-стерва, которая прогрызла в седеющей голове Пеки (так кликали Леонидова его подчиненные) дыру размером с кулак. Она никак не могла смириться с тем, что ее милейший Петр Каллистратович не брал взяток, а потому их семья жила как большинство рядовых граждан России – скудно, скучно и без особых надежд на будущее.
– У тебя есть анальгин? – вместо ответа на приветствие спросил полковник. – Башка раскалывается…
Пека болезненно морщился и тер виски. Он был невысокого роста, голубоглаз, быстрый в движениях и с удивительно густой для его возраста чуприной, которую сильно тронула седина.
– Через дорогу аптечный киоск. Недавно открыли. – Дурное настроение Артем только усилилось при виде бледного осунувшегося лица шефа. – Сейчас пошлю Сипягина.
Леонидов угрюмо кивнул, и майор позвонил старлею, который в этот момент трудился над бумагами. Изложив свою просьбу, Артем жадно выпил стакан воды из графина, стоявшего на длинном, 'заседательском', столе. Вода была теплой, с болотным запахом, и майор с подозрением уставился на жидкость в графине – не плавает ли там какая-нибудь живность.
– Ну?.. – вопросительно посмотрел на него полковник.
– Дело дрянь, – сухо ответил Артем. – Мотив отсутствует. Следы тоже.
– Ни единого отпечатка?
– Увы…
– Значит, работали в перчатках. А потому версию о наркоманах можно похоронить сразу.
Здесь пахнет профессионалами.
– Наркоманы тоже детективы читают, и фильмы об угрозыске смотрят.
– И то верно… Но мотив, мотив! Черт возьми! – выругался Леонидов. – Завидонова жалко, – добавил он, сокрушенно качая головой. – Он долго мучился?
– Патологоанатом говорит, что Мишу пытали не менее десяти минут. Кстати, его не убили. У него из-за удушья не выдержало сердце.
– Сволочи! Но что, что им было от него нужно?!
– Пока у меня даже нет удобоваримой версии.
– А он не мог… – Леонидов смущенно отвел глаза в сторону. – Он не мог связаться с мафиозными структурами?
Полковник хорошо знал о дружбе Завидонова с Артемом, потому ему было неприятно высказывать такое предположение.
– Нет! – резко ответил майор. – Я бы знал.
– В этом мире ни в чем нельзя быть уверенным на все сто процентов.
– Согласен. Но я ведь не мальчик и отвечаю за свои слова. Связь с преступным миром предполагает определенное улучшение жизненного уровня. А семья Завидонова едва сводила концы с концами. Уж я-то знаю… Да и зачем бандитам нужен калека?
– Не скажи… – Леонидов снова потер виски – уже с раздражением. – Он ведь работал на центральной городской площади?
– Да. Там торгуют картинами и рисуют прямо на месте под заказ – как профессиональные художники, так и кустари. Миша делал профильные портреты из черной бумаги. На этом, сами понимаете, много не заработаешь, но на хлеб и молоко хватало. А самое главное заключалось в том, что он чувствовал себя кормильцем семьи, нужным человеком. Я уже не говорю про то, что Миша очень нуждался в общении. У него было много приятелей среди художников.
– Все это понятно. Однако есть одно 'но'. Площадь людная и является очень удобным местом для распространения наркотиков. Минуту! – остановил Леонидов майора, который хотел ему возразить. – Это всего лишь одна из версий. Пусть маловероятная, но – версия.
Безногий инвалид вызывает меньше подозрений. Тем более – ветеран МВД, известная в городе личность. По крайней мере, среди сотрудников милиции. Он мог быть или посредником при продаже мелких партий наркотиков или просто торговцем.
– Никогда! – горячо возразил Артем. – Миша честный человек. Он ненавидел все, что связано с наркотиками. У него ведь есть дети. И, кстати, я не думаю, что наркоторговцы доверились бы сотруднику уголовного розыска, пусть и бывшему.
– Антагонизм… – мрачно покривился полковник. – Чушь! И тебе это известно не хуже, чем мне. Примеров продажности среди нашего брата вдоволь. Ну, ладно, ладно, замнем для ясности. Но тогда придумай печку, от которой будешь плясать…
В это время в дверь кабинета постучали, и на пороге появился Сипягин с облаткой анальгина. Кивком головы отпустив старлея, Леонидов разжевал, морщась, таблетку и запил минералкой, которую достал из холодильника.
Артем снова с большими сомнениями покосился на графин с подозрительной водой, но делать уже было нечего, и он обречено решил, что лучше месячишко побегать в теплый туалет с поносом, нежели, высунув язык, мотаться денно и нощно по городу, раскручивая 'мокрые' дела. А их было больше чем нужно.
'Неужели убийство Мишки – очередной 'глухарь'? – подумал майор со злобой и раздражением. – Ни хрена подобного! Наизнанку вывернусь, но достану ублюдков из-под земли. А если нет… Уйду к чертовой бабушке из органов! Клянусь – уйду'.
– Я так понимаю, дело в производство берешь ты, – продолжил полковник. – Подключай и Сипягина. Пусть учится.
– Петр Каллистратович! – взмолился Артем. – Ради Бога, только не Сипягина! Мне нужен не ученик, а классный опер. Ведь у меня есть и другие дела. Я так понимаю, что передать их некому.
– Некому, – подтвердил Леонидов. – И они не менее важны.
– Еще бы…
Последний месяц Артем занимался наделавшим много шума убийством депутата городской думы Колюбакина, крутого и очень богатого бизнесмена, который 'держал' всю пивную промышленность области.
– Так говоришь, тебе нужен классный опер? – подумав, спросил полковник. – Считай, что ты меня уговорил. Будет тебе ас. Но Сипягина все равно задействуй. Хватит ему отчеты
