— Котенок… — робко сказала она, снизу вверх заглядывая в его карие глаза. — Я хочу сделать тебе подарок.
Армен насторожился.
— Конечно же, все программное обеспечение отечественного производства, — объяснил очкастый консультант.
— Железо импортное, софт наш. Мы их ПО даже не устанавливаем, полная несовместимость, может сгореть.
— Ну ладно! А что из нашего есть? — протянул Армен с деланным безразличием.
— Вот, пожалуйста, несколько хороших пакетов. Это — «Умники и Умницы». Вся школьная программа до девятого класса включительно.
— А десятый-одиннадцатый? — возмутился Армен.
— Это в варианте «Большие Умники и Умницы». Но лично вам я рекомендую скорее пакет «Светская львица». Содержание всех номеров Vogue и l’Officiel за последние три.
— Ой, хочу-хочу! — совсем как маленькая всплеснула руками Танюша.
— Стоимость — пятнадцать тысяч рублей, — сказал консультант. — Но если добавить всего десять тысяч, получим пакет «Интеллектуальная блондинка». Содержание всех номеров Vogue и l’Officiel за последние три года плюс школьная программа до одиннадцатого класса включительно.
— Ой-ой-ой! — Таня пришла в полный восторг и утратила дар речи.
— Слушай, брат, а попроще чего нет? Можно, чтобы с журнальчиками, но школа до девятого класса только? — отозвал консультанта в сторону Армен.
— Вообще-то есть, предыдущая версия «Блондинки». Однако стоит она ровно столько же, так что экономии никакой. Зачем вам?
— Ну как сказать? Вдруг слишком умной станет… — Армен опасливо оглянулся на свою подругу.
— А мы предоставляем вам возможность, так сказать, соблюдать паритет, — угодливо улыбнулся консультант.
— Предлагаю вам пакет «Бизнесмен»: включает лицензионную копию «1С: Предприятие», «1С: Бухгалтерия», живой апдейт основных котировок плюс база сайта Индивидуалки. ру.
— Да я еще… — начал было Армен, но предложение звучало слишком заманчиво, и он подумал: какого черта, бабе можно, а ему нет?!
Оплатив покупку, пара перешла в другое помещение, столкнувшись в дверях с невысоким стильно одетым брюнетом средних лет. Подойдя к консультанту, Гольдовский спросил:
— Ну как?
— Вы знаете, Марат Яковлевич, мужчины неожиданно много берут. Их только название железа часто отпугивает.
— Ну да, ну да. Ну, может быть. В конце концов тот же l’Oreal мужскую линию совсем по-другому дает… — бубнил себе под нос Гольдовский.
— Ну, пусть для мужчин кремниевым называется… Хрен с ним, переделаем.
Танюша опустила веки и полной грудью вдохнула из пластиковой маски. Полупрозрачный поток снотворного газа подхватил ее, укачал и понес далеко-далеко, в новую прекрасную жизнь. Убедившись, что девушка спит, хирург включил циркулярку и поднес ее к Таниному темечку, на котором маркером была обозначена линия разреза. Ассистент, дожидаясь своего часа, распаковывал крошечный чип, который предстояло вживить пациенту, и изучал недавно повешенный в операционной красочный постер. Плакат, удачно стилизованный под американские pin-up открытки пятидесятых, изображал белозубую блондинку с шикарными формами, которая держала в руках маленькую коробочку, перевязанную атласными лентами, и счастливо улыбалась.
Надпись на постере гласила: «Подарите вашей любимой силиконовый мозг!»
Панспермия
— Надо! — твердо сказал Сергей.
Кореянка, зачарованно уставившись в его стальные глаза, безвольно кивнула. Еще когда по старинной советской традиции они всем экипажем семнадцатой экспедиции смотрели «Белое солнце пустыни», полуторачасовой фильм без перевода, в фойе байконуровской гостиницы «Космонавт», она знала, как все будет. Сергей тогда время от времени наклонялся к ней, чтобы нашептать на ухо перевод очередной шутки или киноцитаты, высеченной в граните времен, но она слышала только его чеканное русское «р». От него веяло спортивным мужским одеколоном, свежим и сладковатым. И каждый раз, когда он щекотал ее ушки своим мятным дыханием, когда она слышала его мягкое рычание, ее сердце на миг переставало биться. И когда за несколько секунд до старта он приподнялся, чтобы еще раз проверить, надежно ли ее тело опутано ремнями, и успокаивающе прикрыл ее руку своей ладонью, она уже отдалась судьбе.
Ее мечта о космосе началась с пубертантных грез о космонавтах. И почему-то не Нил Армстронг, не Эдвин Олдрин глядели со стены тесной девичьей спаленки в ее кровать. Нет, сияющая улыбка русского пионера манила ее стократ сильней. Она знала, что Гагарин погиб еще до того, как она появилась на свет. Но вырезанный из журнала черно-белый портрет в низком разрешении испускал почти видимую глазу ауру запретной чувственности. Он был русский, и любить его не полагалось. Он был павшим героем, и это придавало ему сходство с протагонистом любимых анимэ. Он был первым в космосе. И у нее он тоже стал первым.
— You have to, — ободряюще кивнул Олег. — It is an order. He’s Commander of the Expedition 17, so he’s your Commander, too.[1]
— The command hasn’t been handed over yet, — возразила Пегги Уитсон. — I’m still in charge here. And I officially object it. If you dare to consume alcohol onboard the ISS, I will formally complain to NASA.[2]
— Come on, Peggy! — бортинженер Маленченко сделал бровки домиком. — It was a hard long day. We’ve been so busy working, and then that press conference… We need to relax![3]
— Oh Yuri, — Уитсон недовольно нахмурилась. — You start reminding me of those ridiculous ever-drunk Soviet cosmonauts from our stupid movies… [4]
— Peggy, please! — вступил наконец и сам Сергей. — You know that it is a very special day for us three…[5] Еще немного дожать ее, ребята, — шепнул он Юрию и Олегу Кононенко.
— Very special day, — подтвердил Кононенко. — Very.[6]
— Oh guys, come on… — голос Пегги дрогнул. — You can’t be serious…[7]
— The 12th of April![8] — на всякий случай уточнил Волков.
Пегги растерянно оглянулась на своего соотечественника. Но Гаррет Рейзмэн, с интересом наблюдавший за ходом прений, поспешно отвернулся и забегал пальцами по
