семидесяти килограммов, и прижал ее к груди. Потом он выбрался с ней в дверь и по каменным ступеням спустился на траву, где группами стояли гости, ждавшие очереди поздравить Зака и Эмму.
— Мама! — устремился к ним Джейми. — Ma…
— Найди доктора Марфлита, Джейми, — прервал его Саймон. — Твоя мать рожает.
— Ух ты, — сказал Джейми. — Значит, у нее не будет времени ругать меня за Рипа.
— Очень возможно. Джейми, я велел…
— Знаю. Найти дока Марфлита. О'кей. Вот он, стоит у вишни. — Джейми замахал ему рукой и припустился рысью. Все в порядке! Моя мама уже рожает! — крикнул он стоявшей у ограды Крисси. — У нее не будет времени злиться!
Саймон как во сне видел повернувшиеся к ним головы и искаженное болью лицо Оливии, смотревшей на него с доверием, которого он едва ли заслуживал. Затем рядом оказались доктор Марфлит, Зак и… Боже правый! Даже Джералд помогал ему сажать Оливию на заднее сиденье большой серой машины.
Машина была не его, но это не имело значения. Саймон сел рядом с женой и взял ее за руку. Когда дверь закрывалась, до него донесся уверенный голос матери:
— Ну вот еще! Вовсе не обязательно становиться похожим на треску в соусе из петрушки, Саймон! Она совершенно здоровая молодая женщина.
Саймон знал, что Селия права, но ничего не мог с собой поделать. Дорога до поместья казалась нескончаемой.
— Больница, — сказал Саймон, как только они добрались до крыльца. — Она не должна…
— Все будет в порядке, — бодро заверил его доктор Марфлит. — Если понадобится, мы вызовем 'скорую помощь', но сейчас главное — это не терять времени.
Саймон закрыл глаза. Не терять времени? Это значит…
— Оливия, — пробормотал он. — Оливия, не… — Он хотел сказать 'не умирай', но не имел права позволять ей думать о смерти. Ведь они так мало прожили вместе…
Он почувствовал прикосновение руки Оливии.
— Не буду, — прошептала она. — Сейчас я буду рожать нашего ребенка, Саймон.
И она начала делать это — через несколько минут после того, как они отвели ее в дом.
Но лишь несколько часов спустя до Саймона дошло, что во время всей этой суматохи он ни разу не подумал о том, выживет ли ребенок, необходимость зачать которого и была причиной его женитьбы.
Оливия открыла глаза. Это потребовало усилий, потому что просыпаться не хотелось. Однако ее усталость была спокойной, мирной и удовлетворенной. Она лежала на боку. В окно струился золотистый вечерний свет. Солнечный луч согревал щеку, и Оливия постепенно стала понимать: что-то изменилось. Она положила руку на живот. Тот больше не напоминал огромный детский надувной мяч… А рядом со старинной кроватью на четырех столбиках, которую она делила с Саймоном, стояла старинная деревянная колыбель.
Саймон. Где он? Она протянула руку, но его не было рядом.
— Оливия… — Его низкий, веселый и удивительно родной голос доносился откуда-то сверху. — Оливия, я здесь!
Она повернулась на спину. Муж стоял у кровати и держал в руках маленький белый сверток. Младенец… Откуда?
— Оливия, — снова позвал он.
И тут она все вспомнила.
Церковь, Джейми, Риппер, возвращение в поместье на непрерывно сигналящей машине. Потом резная деревянная лестница и кровать, в которой родилось несколько поколений Себастьянов. А после — сплошной туман. Суматоха, боль, неестественно белое лицо Саймона… и доктор Марфлит, что-то делающий руками в хирургических перчатках. Все кончилось, когда на ее живот легло нечто интенсивно розовое, голое и пищащее. А затем писк прекратился.
Кто-то — наверное, доктор Марфлит — сказал 'девочка'. А затем она уснула и увидела сон. Под пологом деревьев стоял смеющийся Саймон и говорил:
— Разве Эмма не рассказывала тебе, что лес Шерраби волшебный?
— Ребенок, — сказала она, отгоняя воспоминания. — Саймон, она…
— Она красавица. Спасибо тебе, дорогая. — Он наклонился и положил на кровать крошечное сонное тельце. Оливия с трепетом посмотрела на темно-бронзовые волосы и надутое личико, напоминавшее грецкий орех с губами.
Саймон прав. Поразительная красавица.
Оливия протянула большой палец, и грецкий орех жадно схватил его. До чего крошечные пальчики. Кукольные. Она уже забыла, какими они бывают…
— Здравствуй, малышка Эллен, — прошептала она, охваченная тем же благоговейным страхом, который испытала при виде чудесной красоты новорожденного Джейми.
Они с Саймоном давно договорились: если родится мальчик, его назовут Мартином в честь брата Саймона, а девочка получит имя сестры Оливии. Она подняла глаза на чем-то смущенного Саймона и спросила:
— Ты не очень расстроился, что Шерраби унаследует девочка?
Саймон покачал головой, словно лишившись дара речи. Его глаза были красноречивее языка.
— Я расстроился бы только в одном случае — если бы наследника Шерраби звали Джералд, — серьезно заверил он и тут же улыбнулся. — Кстати, видела бы ты физиономию моего бездельника кузена, когда он испугался, что ты родишь у него на глазах прямо во дворе церкви! Он даже помогал мне грузить тебя в машину.
Оливия закрыла лицо руками.
— О боже… Не напоминай мне. Я не хотела испортить Заку и Эмме свадьбу…
— Ничего ты не испортила. Зак сказал, что это великолепное завершение церемонии. После того как мой партнер уладил дела с Эммой, он стал куда человечнее. А Эмма заявила, что видит в рождении Эллен предзнаменование того, что Бог благословит их с Заком большой семьей. При этих словах Зак немного позеленел.
Оливия засмеялась.
— Когда это случится, он будет чувствовать себя совсем по-другому. А как прошел праздник?
— Как по маслу. Тетя Маргарет ударилась в слезы. А следом за ней и моя мать.
— Твоя мать? Она плакала?
— Да, хочешь верь, хочешь нет. К ним присоединилась Энни, а затем начала сморкаться добрая половина гостей, включая Джералда. Успех был оглушительный. Особенно когда…
Саймон умолк на полуслове, услышав осторожный стук в дверь.
— Войдите, — сказал он.
Оливия повернула голову как раз вовремя, чтобы заметить Эмму в костюме цвета спелого лимона и шедшего следом за ней Зака.
— Где она? Ой, какая хорошенькая! — воскликнула Эмма, не обращая внимания на Оливию и с восхищением глядя на крошку Эллен. — Вылитый ты, Саймон!
— Не уверен, что это комплимент, — заметил Саймон. Но в глазах свежеиспеченного отца горела гордость, и все поняли, что он шутит.
— Через несколько минут мы уезжаем во Флориду, — объяснил Зак. — Пришли попрощаться и засвидетельствовать свое почтение новому члену рода Себастьянов. Непременно вернемся к ее крестинам.
— Рад слышать, — сказал Саймон. — Мне представилась страшная картина: весь следующий год я веду дела без моего партнера, в то время как вы в Штатах не покладая рук трудитесь над созданием нового поколения рода Кентов.
— А это мысль! — ответил Зак, улыбаясь и одобрительно похлопывая Эмму по заду.
— И думать не смей, — сурово бросил Саймон.
Зак посмотрел на часы.
— Пошли, Эмма. Мы опоздаем на самолет. — Он обнял жену за талию, поцеловал в нос и отвел от
