могла предположить? У меня где-то есть детская фотография, на ней я как его брат-близнец.
– Так ты знал! И нарочно позволил мне заблуждаться!
– А что я мог сделать – отрицать все, когда ты даже ни о чем не спрашивала? И все равно бы не поверила – во всяком случае, тогда. Мы ведь были едва знакомы, любовь моя.
– Не уверена, что и сейчас тебе верю, – объявила Лайза, разумеется, не всерьез. Просто она не могла удержаться, чтобы не поддразнить его. – Ты ужасный обманщик. Вспомни, как заставлял меня позировать для работы, которая уже была закончена. Я на самом деле считаю, – продолжала она, крепче прижимаясь к Джеку, показывая, что вовсе не так уж сердится, – что ты меня оскорбил… Надо же – заставил позировать, чтобы вырезать собаку!
– По крайней мере, по характеру вы тогда были схожи! А что, скажешь, нет? – прорычал Джек ей в ухо и расхохотался, когда Лайза попыталась утопить его. – И раз уж мы заговорили об обмане, – воспользовавшись тем, что руки у него длиннее и сила больше, он прижал к себе Лайзу так, что та уже не могла сопротивляться, – я требую, чтобы мне немедленно принесли извинения, потому что твой хорошенький ротик сам же все и выболтал.
– Что выболтал? Это ты обманщик.
– Я обманщик? Нет, вы подумайте! Ты обещала не подглядывать, а сама поддалась женскому любопытству. Ведь поддалась, Лайза, правда? Но еще больше меня удивляет то, что ты в этом призналась.
– Ни в чем я не признавалась, – заупрямилась она, безуспешно пытаясь вырваться из его объятий. – Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Теперь ее развернули так, чтобы Лайза не могла избежать взгляда янтарных глаз, пока ей все не объяснят.
– Я говорю о том, что ты любишь совать свой нос в чужие дела, – с лукавой улыбкой произнес Джек, – о том, что ты очень, очень любопытная малышка, Лайза Нортон, в скором будущем Харрис. И не смей отрицать – ты разоблачена! Мы же не можем начинать семейную жизнь, когда между нами что-то не выяснено, – продолжал он, забавляясь ее надутым видом. – Если ты не рыскала в мастерской, откуда тебе известно, что я работал над скульптурой собаки, пока ты позировала?
– Потому что подсмотрела. Причем у меня есть подозрение, что меня к этому подталкивали, – ответила Лайза. – Я только теперь поняла – ты меня просто провел!
Харрис засмеялся.
– Нет, любовь моя. Мне просто было необходимо чем-то занять руки, пока ты позировала, иначе возникла бы куча проблем. И вообще я до последней минуты не помнил, где какая работа стоит, и ты бы хохотала до слез, увидев, как я лихорадочно метался, переставляя их, пока носил чемоданы Лотты. – В его улыбке теперь светилось мальчишеское озорство. – Однако дело того стоило – хотя бы, чтобы посмотреть на твое лицо, когда пришло время снимать чехол с «Сирены» Ты была так уверена в том, что сейчас увидишь.
– Не вижу ничего смешного, – выговорила наконец Лайза. – Ты, профессионал, известный скульптор, и так недостойно себя ведешь.
– Я просто не знал другого способа удержать тебя рядом с собой. – Пальцы Джека чертили замысловатые узоры на боку Лайзы. – Полагаю, для тебя будет слабым утешением узнать, чего мне стоило всего лишь смотреть и не заниматься, вот этим.
Он прижался к ней губами, отметая протесты и дальнейшие рассуждения. Поцелуй был нежным, его губы ласкали рот Лайзы – ведь они оба уже научились сливаться в едином стихийном порыве страсти.
– А подарок папа получит к следующему дню рождения, – сумела прошептать Лайза спустя короткое время, показавшееся вечностью. И они оба знали, что это только начало.
