Люди с гор всегда мигрировали из своих мест в Озаркских горах в наши края на сбор урожая хлопка. У многих из них была своя земля и свои дома, а кроме того, у многих машины были лучше, чем у тех фермеров, что нанимали их на работу. Они очень хорошо работали и на всем экономили, но выглядели такими же бедными, как и мы.
Но к 1950 году эта их миграция сократилась. Послевоенный бум докатился наконец и до Арканзаса, по крайней мере до некоторых районов этого штата, так что молодое поколение людей с гор уже не так сильно нуждалось в лишних деньгах, как их родители. И они просто сидели у себя дома. Сбор хлопка - не такое уж большое удовольствие, чтобы отправляться на него по доброй воле. И фермеры столкнулись с недостатком рабочей силы, который все рос и рос; и тогда кто-то придумал нанимать мексиканцев.
Первый грузовик с мексиканскими рабочими прибыл в Блэк-Оук в 1951 году. Мы наняли шестерых, в том числе Хуана, с которым мы подружились и который впервые угостил меня тортильей, мексиканской маисовой лепешкой. Хуан и еще сорок мексиканцев три дня тащились сюда, набившись в длиннющий прицеп, в жуткой тесноте, не имея ни достаточно еды, ни защиты от палящего солнца, ни крыши от дождя. Все они были жутко измотаны и даже пошатывались, когда наконец выгрузились на Мэйн-стрит. Паппи тогда сказал, что от их прицепа разило похуже, чем от трейлера для перевозки скота. Те, кто увидел их первыми, сообщили об этом остальным, так что вскоре наши дамы и из баптистской, и из методистской церквей уже в полный голос возмущались тем, каким скотским образом перевозят этих мексиканцев.
Мама тоже говорила об этом, по крайней мере отцу. Я не раз слышал, как они это обсуждали, когда урожай уже был убран, а мексиканцы уехали. Она просила отца поговорить с другими фермерами, чтобы они все вместе добились от того человека, который отвечал за наем рабсилы (а тот, в свою очередь, добился от своих напарников, которые набирали этих мексиканцев и направляли их к нам), чтобы к ним относились получше. Она считана, что это наш долг как фермеров - защищать наемных рабочих; отец отчасти разделял это ее убеждение, хотя и не проявил особого энтузиазма по поводу своей роли заводилы в этом деле. Паппи было все равно. Мексиканцам, правда, тоже: они просто хотели получить работу.
Мексиканцы наконец приехали, вскоре после четырех. Ходили слухи, что они приедут на автобусе, и я очень надеялся, что так и будет. Мне вовсе не хотелось потом слушать, как родители всю зиму обсуждают этот вопрос. И конечно, мне не нравилось, что с мексиканцами так скверно обращались.
Но они опять приехали в прицепе, старом, раздолбанном, с досками вместо бортов и без тента, чтобы прикрыть сидевших в нем. Действительно, со скотиной и то лучше обращаются…
Они осторожно выпрыгивали из прицепа на землю и выходили на улицу, по трое, по четверо, как бы волна за волной. Прошли чуть вперед и остановились напротив правления нашего кооператива, сбившись в небольшие группы, словно в некотором недоумении. Они потягивались и разминались и вообще смотрелись так, как будто попали на другую планету. Я насчитал шестьдесят два человека. К моему огромному разочарованию, Хуана среди них не было.
Все они были невысокие, на несколько дюймов ниже Паппи, очень тощие, у них были черные волосы и темная кожа. У каждого была небольшая сумка с одеждой и продуктами.
Перл Уотсон вышла из своей лавки на улицу и встала на тротуаре, уперев руки в боки и разглядывая прибывших. Для нее это были возможные покупатели, и ей совсем не нравилось, что с ними так скверно обращаются. Было ясно, что в воскресенье перед службой в церкви наши дамы опять устроят по этому поводу скандал. И еще было понятно, что мама будет расспрашивать меня о них, когда мы вернемся домой с новыми рабочими.
Человек, отвечавший за наемных рабочих, и водитель грузовика, привезшего мексиканцев, вдруг разразились потоками брани. Кто-то из техасских вербовщиков действительно обещал, что мексиканцев теперь будут доставлять на автобусах. А это была уже вторая партия, и она снова прибыла в грязном грузовом прицепе. Паппи никогда не увиливал от драки и теперь, я уверен, был готов вмешаться в завязавшуюся склоку и как следует наподдавать водителю грузовика. Но он злился и на ответственного за рабсилу и, как мне кажется, не видел смысла в том, чтобы вздуть их обоих. Мы уселись на задний борт нашего грузовичка и стали ждать, пока осядет поднятая пыль.
Когда брань и крики утихли, началась возня с бумагами. Мексиканцы сбились на тротуаре в одну кучу напротив кооператива. Иногда они бросали взгляды в нашу сторону и в сторону других фермеров, собиравшихся на Мэйн-стрит. Все уже знали - прибыла новая партия рабочих.
Паппи забрал первых десятерых. Главным у них был Мигель. По виду он был старше всех в группе, и, как я заметил еще при первом наблюдении, у него одного была матерчатая сумка. Остальные тащили свои пожитки в бумажных мешках.
Мигель сносно говорил по-английски, но не так хорошо, как Хуан. Мы с ним немного потрепались, пока Паппи заканчивал оформление всех нужных бумаг. Мигель познакомил меня с остальными. Там были и Рико, и Роберто, и Хосе, и Луис, и Пабло, и еще несколько, имен которых я не разобрал. По опыту прошлого года я знал, что потребуется с неделю, чтобы научиться их различать.
Хотя они явно были очень утомлены, каждый старался улыбаться - исключая одного, который сделал мне рожу, когда я на него посмотрел. У него была шляпа вроде техасской. Мигель ткнул в него пальцем и сказал: «Он считает себя ковбоем. Мы так его и зовем». Ковбой был очень молод и очень высок для мексиканца. Глаза у него были узкие и злые. Тонкие усики еще больше подчеркивали свирепое выражение его лица. Он меня так напугал, что я уже было подумал, а не сказать ли об этом Паппи. Уж очень мне не хотелось, чтобы такой человек несколько предстоящих недель жил у нас на ферме. Но вместо этого я лишь отступил назад.
Наша группа мексиканцев последовала за Паппи по направлению к лавке Попа и Перл. Я пошел за ними, держась подальше от Ковбоя. Войдя в лавку, я занял свою обычную позицию возле кассы, где уже сидела Перл, ожидая, с кем бы пошептаться.
– С ними обращаются как со скотиной, - сказала она.
– И лай говорит, что они все равно просто счастливы, что сюда попали, - также шепотом ответил я.
Дедушка ждал возле выхода, скрестив руки на груди и наблюдая, как мексиканцы набирают то немногое, что могли купить. Мигель трещал как сорока, давая им нужные указания.
Перл вовсе не собиралась нападать на Илая Чандлера, но метнула в его сторону неприятный взгляд. Он, правда, этого не заметил - он был раздражен и обеспокоен, потому что урожай до сих пор не убран.
– Это просто ужасно! - сказала Перл. Видно было, что Перл ждет не дождется, когда мы наконец уберемся, чтобы тут же броситься к своим подругам по церкви и снова обсудить эту проблему. Перл принадлежала к методистской церкви.
По мере того как мексиканцы, держа в руках свои покупки, подходили к кассе, Мигель сообщал Перл имя каждого, а та, в свою очередь, открывала им кредитные счета. Потом пробивала на кассовом аппарате общую сумму покупок, заносила ее в книгу против имени каждого рабочего и показывала запись Мигелю и покупателю. Текущий кредит, просто и удобно, совершенно по- американски.
Они закупили муку и еще шортенинг, жир, что добавляют в тесто для рассыпчатости, - все, что нужно для приготовления лепешек, а также много бобов - и консервированных, в жестянках, и сушеных, в пакетах, и еще рис. Ничего лишнего - ни сахару, ни конфет, ни овощей. Ели они совсем немного, потому что продукты стоят денег. А они стремились экономить каждый цент, чтобы привезти домой побольше.
Конечно, эти бедолаги никакого понятия не имели, куда их повезут.
