требующихся, по мнению большинства авторов, для >адекват< эмпирической проверки (порядка 1010 4) и (23.57) еще большего числа связей между ними (до 1015 по оценкам авторов работ [5,6]) (23.58)
Ага, «Спутник» выдал не только окончательный вариант, но и зачеркнутые Петей слова. А также – в круглых скобках – текущее время. Ну, Пеночкин, положим, не Пушкин, так что изучать ход его гениальной мысли мне ни к чему. Это мы исправим легко, одним-единственным нажатием клавиши. А вот время... Время, пожалуй, оставим. И вот что любопытно: за две минуты до полуночи Петя прекратил работу над статьей, набрал код входа в систему и ввел в нее то ли программу, то ли сообщение, то ли черт знает что в виде последовательности чисел:
42.83.17.61.21.84.60.11.62.90.00.89.58.62.38.53.19.46.90.45.73.36.63.28.27.11.33.10.00.19.27.21.53.43.61.25. 21.46.
Введя в систему эту абракадабру, Пеночкин снова вывел на дисплей только что прочитанный мною текст и продолжил работу над статьей:
(00.06) Нам эти оценки по причинам, подробно рассмотренным в работе [7], представляются весьма завышенными. Кроме (00.07) того, за счет значительного отличия скорости обмена информацией (00.08) в моделируемом (00.09) (00.10) «объекте» (00.11) и в современных локальных компьютерных сетях, достигающего четырех-шести порядков, возможно значительное уменьшение требуемого числа физических каналов обмена. Принципы создания пакета прикладных программ (ППП), позволяющего на практике реализовать указанную редукцию, рассмотрены нами ранее в работе [8].
На этом текст обрывался. Видимо, именно в этот момент Пеночкин закинул руки за голову да так и сидел, пока я к нему не подошел. Обдумывал следующий перл своей статьи. К сожалению, из перехваченного текста трудно понять, какой же именно «объект» oн собирался моделировать. И почему это слово заключено в кавычки? Продумал он над ним, кстати, почти четыре минуты. М-да. Можно, конечно, поразмышлять над всем этим и даже догадаться со временем, что именно он там собрался моделировать, но для решения загадки вируса ведьм я новых данных не получил. Вот если бы удалось прояснить назначение той цифири, которую Пеночкин запулил в «Эллипс» как раз накануне полуночи... Но выборка слишком короткая, и – ни единой зацепки. Ни адреса получателя, ни какого-нибудь служебного знака... Может, второй «стукач» выловит что-нибудь более существенное?
Отключив «Спутник» от аккумуляторов «вольвочки» (хорошая «персоналка», но уж больно прожорлива!) и ругая себя за то, что позволил Грише и Юрику спать в такое горячее время, я вывожу на дисплейчик «петушка» номер телефона ГИВЦа и, сорвав трубку с радиотелефона, лихорадочно нажимаю нужные кнопки.
– Аллееууу! – отвечает приятный баритон.
– Эй, орлы, что у вас там с обменом? «Эллипс» опять впал в прострацию? У меня что-то задачка не идет.
– Дык начало первого же! У «Эллипса» в это время – сексуальный час. Ты что, первый раз замужем? – ехидничает мой собеседник. Фу-ты, грубиян!
– А во сколько он начался, не засекли? Никак не пойму, прошла моя задачка или нет.
– Минут пять назад. Не по расписанию сегодня. А ты чей будешь, сынок? Что-то мне твой тенорок незнаком... Не с «Кометы» случаем?
– С Луны я, с Луны. Только вчера свалился, – отвечаю я и аккуратно кладу трубку. Ну что же, на ловца и зверь бежит. Охотнику, впрочем, тоже не годится стоять на месте.
– Ключи от дома забыл, – объясняю я на ходу встрепенувшемуся вахтеру и через ступеньку взбегаю на третий этаж. Но перед самой дверью останавливаюсь и делаю пять дыхательных циклов по особой методике: вдох короткий, выдох длинный, чтобы снять излишнее возбуждение.
Кодовый замок, как я и ожидал, с предохранителя снят. А если еще и нижний закрыт на ключ? Отмычки в арсенале охотника на вирусов не предусмотрены... Если так – ударом «сезам» устранить препятствие – и бегом в машзал, не давая опомниться...
Дверь, однако, легко открывается. Эх ты, конспиратор, даже код не изменил... Быстро и бесшумно я прохожу коридорчик, заглядываю в машзал... И вижу то, что ожидал увидеть. Все светодиоды «перегрузка» полыхают отчаянным малиновым светом. Прекрасно. Теперь – в операторскую. На секунду приостановившись, чтобы расстегнуть кобуру инъектора.
Вот так, милая Элли, вот так. Работа у меня такая. Нужно быть ко всему готовым. Жаль, что ты сейчас меня не видишь. Тебе должны нравиться мужчины, способные проявлять решительность в сложной обстановке. Они всем женщинам нравятся. Потому что и сами вы для нас – сложная обстановка. В первую ночь, по крайней мере.
Открыв дверь в операторскую, я вдруг слышу женский голос. Очень похожий, кстати, на голос Элли. Слов из-за шума вентиляции я разобрать не могу и от неожиданности останавливаюсь, забыв придержать дверь. Она громко хлопает. Пеночкин резко оглядывается и начинает лихорадочно набирать на клавиатуре «Нестора» какую-то программу. Да еще, кажется, бормочет себе под нос ругательства. Жаль, что «стукач» их не зафиксирует.
Я медленно иду к Пете, вперив глаза в пол. Не забывая, впрочем, время от времени поглядывать на его дисплей. Не слишком ли быстро я приближаюсь? Успеет ли он продиктовать «стукачу» все свои секреты? В момент, когда текст исчезает, словно стертый невидимой тряпкой, я лениво смотрю на дисплейчик «петушка», засекая время.
– Ты чего вернулся? – спокойно спрашивает Пеночкин.
– Ключи от машины где-то оставил. От квартиры в кармане, а от средства передвижения – увы! Тебе под руку не попадались?
– Ни под руку, ни под ногу. Может, ты их в дисплейном классе забыл?
– Там я уже смотрел.
Миновав столик с «Нестором», я наклоняюсь, срываю с задней стенки «Нестора» «стукача» и радостно объявляю:
– Да вот же они! Видать, сорвались с общего кольца, пока я их на пальце крутил.
А теперь, когда «стукач» занял свое место в боковом кармане пиджака, можно задать вопрос «в лоб».
– Слушай, Петя, я уже тебя спрашивал... По дороге сюда я заглянул в машзал, и мне показалось странным...
– А, ты вот что имел в виду! – широко улыбается Пеночкин. – Было дело, было! Временами систему обмена так лихорадило, что я боялся, оптические кабели расплавятся!
– А теперь что? Не лихорадит?
– Нет! – торжественно объявляет Петя. – Десять
минут назад я наконец-то выяснил, в чем корень зла. Оказывается, у меня была одна весьма нетривиальная ошибочка в протоколах обмена. Два месяца я пытался ее найти – и только сегодня понял что к чему.
Возможно, все так и есть. Хорошо бы. Гора с плеч – гораздо приятнее, чем голова с того же самого места. Не следовало все-таки умножать число сущностей сверх необходимого. Но радоваться вместе с Петей я не спешу. Профессиональная привычка. Да и непонятные числа, запущенные триумфатором в «Эллипс» за минуту до приступа, меня все-таки беспокоят.
– А в чем она заключалась, ты не мог бы пояснить? Показать, так сказать, на пальцах?
– В принципе... Отчего же.., – усиленно мигает Петя. – Объяснить в двух словах или показать на трех пальцах, конечно, можно. Но нужно ли? Ошибка исправлена, в «Неводе» все равно совсем другая система обмена... Давай не будем, Ладно?
Значит, обиделся-таки. А сразу виду не подал...
– Да не могу я отсрочить его запуск, не могу! Я – всего лишь мелкий клерк в Управлении, и не в моих силах… – начинаю я было утешать Петю и, словно споткнувшись, замолкаю на середине фразы. До меня, наконец, доходит, какую фигуру он мог бы показать мне на трех пальцах.
Пеночкин, уперев ладони в бедра и широко расставив локти, смотрит на меня своими близорукими глазами, чистыми и невинными, и я начинаю сомневаться, правильно ли...
– Ты тоже не обижайся, – расставляет он точки над «и». – Я собираюсь патент взять на
