Такому не нагрубишь, не нахамишь – язык не повернется.
Похоже, над его личиной поработал профессиональный имиджер. А значит, Кропоткин – не чудак, пытающийся в одиночку изменить виртуал к лучшему, а, вполне возможно, агент влияния какой-то мощной группировки.
Молодец Аверьян Никанорович, интересное явление выудил. Что ж, будем наблюдать дальше.
– Здравствуйте. Рад видеть вас у себя в гостях. Располагайтесь поудобнее. Места всем хватило?
Голос у Кропоткина густой, сочный. Имиджер и здесь не оплошал – голос полностью соответствует личине. Нет сомнений – работал профессионал, а услуги профессионала дорого стоят. Хотелось бы знать, кто за всем этим стоит.
– Я хотел бы поговорить с вами о вирте, – продолжает хозяин гостиной. Он не садится в роскошное кресло, но расхаживает туда-сюда перед камином, время от времени потирая руки. – Вам не кажется, что виртуал с каждым годом все более напоминает реал, мир обычный? Более того, все новые поправки, которые готовятся к принятию Конвентом, еще более ограничивают нашу с вами свободу, еще более приближают вирт к реалу. Уже пятый год запрещены свободные полеты, третий год заблокирована возможность иметь личину какой-нибудь знаменитости или звезды, запрещены близнецы, заблокировано это, не разрешается то… Обсуждается даже вопрос о том, что каждый виртлянин должен иметь в вирте свое настоящее лицо и свой собственный возраст!
Гостиная возмущенно гудит.
Действительно, этот вопрос обсуждается. Виртом стало чрезвычайно трудно управлять. Кроме того, очень многие люди, регулярно надевая в виртуале личину другого, начинают страдать раздвоением личности; сумасшедшие дома в реале переполнены несчастными, которые уже не мнят себя Наполеонами и Цезарями – пик этих заболеваний пошел на спад после принятия соответствующей поправки, – но элементарно не осознают ни свой реальный возраст, ни, очень часто, свой реальный пол. И это – при нормальном гормональном балансе. А сколько пожилых мужчин умерли от инфаркта, прикидываясь в вирте Дон Жуанами…
– Такой ли задумывал Виртуальность ее создатель? Об этом ли мечтали первые виртляне? – задает Кропоткин риторические вопросы.
– Вирт задумывался как царство свободы! Как средство освобождения человека от диктата возраста, пола и устаревшей морали! – отвечает молоденькая – судя и по личине, и по глупости – студентка. Аверьян Никанорович немедленно отыскивает ее взглядом-объективом среди гостей.
А может, она вообще школьница? Белый воротничок, гладкая прическа… Нет, скорее молодящаяся старая дева. Такие обожают вдохновляться несбыточными идеями. Поэтому и замуж не выходят. Старыми девами не становятся, ими рождаются.
– Таким вирт и был поначалу. Потом приняли Хартию. Ее первая редакция включала всего несколько пунктов. Но это было началом конца вирта. И теперь многие из вас ходят в виртуал не как на работу, а на самую настоящую работу! И они ненавидят вирт, как когда-то рабочие ненавидели заводы! Я не удивлюсь, если скоро виртляне начнут крушить серверы – и не в Виртуальности, а в реале! Хотим ли мы этого?
– Нет!
– Не для того мы его строили…
– Нужно воспрепятствовать новым поправкам…
– Старые тоже нужно отменить… Хотя бы некоторые…
– Да все, все их нужно отменить, раз и навсегда!
Аверьян старается поймать в кадр каждого из говорящих. Но поскольку возмущаются все почти одновременно, удается ему это плохо. Ничего, не столь уж и важно, какие личины у вопящих. Похоже, Кропоткин уловил чаяния масс и собирается, возглавив стадо, повести этих баранов… куда? Обычно все революционеры ведут предводительствуемые ими массы на бойню. Но право убивать в вирте имеют лишь шерифы, и убивают исключительно виртуально. Умирают виртляне обычно в реале. Причем после принятия каждой новой поправки к Хартии количество смертей, спровоцированных виртом в реале, уменьшается. Поэтому пока непонятно, куда, за невозможностью повести на бойню, собирается направить массы этот анархист. Еще важнее знать, какие интересы преследуют стоящие за ним силы. А в том, что Кропоткин не бунтарь-одиночка, у меня сомнений нет.
– Вы хотите, чтобы виртляне, вернувшись в реал, снова начали выпрыгивать из окон и чтобы наиболее одаренные из нас заканчивали свои дни в психушках? пытается перекричать гул голосов молодой накачанный парень. Но его никто не слушает.
Кропоткин поднимает руку, и в гостиной настает тишина. Ишь ты, умеет держать аудиторию.
– Да, виртляне иногда и в реале ведут себя так, словно могут запросто, потеряв одно виртело, на следующий день купить себе другое. Да, против этого аргумента трудно возразить. Но с таким же успехом можно запретить автомобили, потому что под их колесами людей гибнет больше, чем в локальных войнах. Кстати, в странах развитого вирта количество социальных конфликтов – а следовательно, и их жертв – резко падает. И, по большому счету, баланс жизней сохраняется. Поэтому Конвент не имеет права не только вносить новые пункты в Хартию, но должен отменить хотя бы часть предыдущих! Для начала – хотя бы часть!
В гостиной раздаются странные звуки. Поначалу я не понимаю, что это, и только когда взгляд Аверьяна падает на руки гостей, понимаю: хозяин гостиной сорвал аплодисменты.
А может, группа, стоящая за Кропоткиным, – это мы, хранители? Его лозунги весьма и весьма рациональны. Чем привлекательнее будет виртуал, тем лучше. А жертвы – всего лишь неизбежная плата. И по большому счету вирт в какой-то степени является средством естественного отбора. Его жертвами становятся самые эмоциональные, самые неуравновешенные особи.
И самые талантливые.
Так что я не удивлюсь, если через несколько дней по Т-каналу придет распоряжение оказывать Кропоткину всяческое содействие.
– Это все лозунги. А что делать практически? – спрашивает спортивного вида юноша.
Интересный вопрос. На него не мог ответить ни один философ, ни один благодетель человечества. А если и мог, то кончалось это тысячами и миллионами жертв. Ну-с, и что сейчас выдаст Кропоткин?
– Делать что вздумается. Вирт для того и был создан, чтобы мы могли не бояться здесь ни полиции, ни собственных жен-мужей, ни даже налогового инспектора.
– Но тогда Винтерпол может лишить лицензии, отнять виртело, убить из пальца…
– Это если мы будем выступать по одному. Если же в один прекрасный день мы все устроим Праздник Непослушания – никакой Винтерпол нам не будет страшен.
– Как узнать этот счастливый день?
– Я его объявлю. Громогласно. Для всех. Потому что я хочу счастья сейчас, для всех и задаром. И пусть никто не уйдет обиженным! Звучать объявление будет так: «Радостный день настал! Сегодня! Ровно в полночь по Гринвичу! Передай товарищу!»
О Первый, как я заблуждался! Кропоткин не может быть одним из нас! Лозунги он использует правильные, но результат получится противоположным.
Одновременное нарушение Хартии сразу тысячами виртлян приведет к коллапсу вирта. Он просто схлопнется, как звезда, превращающаяся в черную дыру. Ишь что задумал, стервец! Анархист действительно опасен, чрезвычайно опасен. Потом, когда тысячи виртлян проникнутся его идеями, он сможет что угодно требовать в качестве выкупа за отсрочку конца Виртуальности. После того как он объявит «Радостный день настал! Сегодня!» и вирт рухнет, Кропоткина не за что будет привлечь к ответственности. На суде наверняка выяснится, что радостный день это день рождения его любимой тещи…
Анархист исчез так же неожиданно, как и появился.
Интересно, где он сейчас сам, собственной персоной? И что делает? Перед Хартией князь чист. Нет ни малейшей зацепки, чтобы начать расследование и узнать, кем он является в реале.
Глава 6
