Среди кустов, нигде открыто не маяча,Прокрасться, доползти, фонарик слабый пряча,Потом внезапно, вдруг, крича: «Ура!» и «Хох!»И обнажив клинки, мильоном грубых ногВ азарте боевом топтать поля соседа…Тому же лишь во сне пригрезится победа:Нет войска у него, бездарный генерал.Мартина Лютера торжественный хоралС молитвой слушали недаром деды ваши:То были воины, и из подобной чашиНе стали бы они вино победы пить, —Им честь была важней, чем радость победить.А вы на всем пути к Версалю от Седана,Пути жестокостей, коварства и обмана,Успели натворить немало гнусных дел:От гнева бы, о них услышав, покраснелСуровый предок ваш, бесстрашный рыцарь-воин.Ни песни меч войны, ни славы не достоин,Когда предательство ему расчистит путь,Когда обману он крестом украсит грудь.Вильгельм — и Бисмарк с ним: при Цезаре — ворюга,Обрел Великий Карл в Робер-Макере друга!Уланам, рейтарам, пандурам отданаВ добычу Франция. Да, некогда онаВеликой армией к народам приходила;Огромной бандою к ней вторглась ваша сила.Спешат, и пропасти они перед собойНе видят. Так медведь на льдине голубойНе чует, что она растрескается скоро.Да, Франция в плену. Но от ее позора,От Страсбурга — бойца, чей не угаснет пыл.От Меца, — вами он за деньги куплен был, —Получите вы то, что взять насилье можетОт женщин, распятых на оскверненном ложе:Нагое тело их и неуемный гнев.У гордых городов и непорочных девДля тех, кто их терзал, насильно обнимая,Есть только эта плоть — холодная, чужая.Так убивайте же побольше: ГравелотИ Шатоден — поля, где жница-смерть идет,Чтоб красным вы могли гордиться урожаем.Хвалитесь: «Мы Париж блокадой удушаем!»Орите: «Никому теперь пощады нет!»Знамена треплются, надувшись от побед.Но в шуме празднества недостает чего-то;Не открываются небесные ворота,Чтоб выпустить лучи; и лавры на землеЗачахнут, кажется, в кровавой вашей мгле.А сонмы горних Слав молчат; не слышны клики,Опущены крыла, угрюмо-скорбны лики.Смотреть и узнавать и слышать не хотят,И видно нам с земли, как, темные, скорбятОни над трубами поникшими своими.И правда, ни одно не прогремело имяСредь гула стольких битв! О слава, кто герой?Как! Победителей великолепный строй —Надменных, дерзостных, своим успехом пьяных,Но — диво-дивное! — каких-то безымянных?И доля наша тем постыднее, что такУжасен был разгром и так ничтожен враг!
БАНКРОФТ
Что это с Францией? К ничтожествам презреньеТрагическое ей внушает ослепленье.Она не хочет знать, что говорят о нейНа нищих чердаках иль в залах королей.Будь вы бродягою или министром властным,Ее величию вредили б вы напрасно.Не в силах Франции вы сделать ничего.Хотите вы клеймить — подумайте, кого?Среди своих торжеств и горестных волненийОна не видит вас, вы для нее лишь тени.Когда б пред ней предстал Тиберий, Чингисхан,Завоеватель-бич иль человек-вулкан,Она подумала б, уместно ль счесться с вами,Презреньем вас казнить. Прославьтесь же делами!Тогда увидим. Нет? Идите прочь! ЧервякВсе ж будет червяком, хотя б всегда, как враг,Копил он злобы яд. Что сделать мелочь может,Хотя тупая злость ее всечасно гложет?И что ничтожеств власть? Она лишь миг живет.Чем может повредить колоссу, что встает