И Трафальгар? О них мы только вспомним хмуро.Обида ли — Бленгейм, и скорбь ли — Пуатье?Не скрыто ли Кресси навеки в забытье?Нам Росбах кажется теперь почти успехом.О Франция! Вот где твоим ниспасть доспехам!Седан! Могильный звук! Там оборвалась нить.Отхаркни же его, чтоб навсегда забыть!5Равнина страшная! Два стана ждали встречи.Два леса подвижных — сплошь головы и плечи,И сабли, и штыки, и ярость, и напор —Навстречу двинулись, смешались, взор во взор…Крик! Ужас! Пушки там иль катапульты? ЗлобаВсегда смятение родит у края гроба —И это подвигом зовется. Все бежит,Все рушится, и червь добычу сторожит.И смертный приговор монарших правосудийЗдесь над людьми, увы, должны исполнить люди!Убийство ближнего — вот лавры там и тут.Фарсала ль, Гестингс ли, Иена ли — несутОдним триумф, другим — отчаянье разгрома.О ты, Война! Тебя на колеснице громаБезумно жеребцы невидимые мчат.Ужасен был удар. Кровавой бойни адУ всех зажег зрачки — как раскалил железо.С винтовкою Шаспо боролся штуцер Дреза.Дым тучею валил, и тысячи горгонМетнули скрежет свой в кровавый небосклон, —Стальные гаубицы, мортиры, кулеврины;Взметнулись вороны вкруг роковой долины:Им праздник — всякий бой, пир — всякая резня.Кипело бешенство средь дыма и огня,Как будто целый мир в бой погрузился тоже —От трепетных людей до веток, полных дрожи,До праха жаркого равнины роковой.Меняясь натиском, развертывался бой.Там Пруссия была, здесь Франция родная.Одни — с надеждою прощались, умирая,Другие — с радостью постыдною разя;Всех опьяняла кровь, безумием грозя,Но не бежал никто: судьба страны решалась.Зерно каленое по воздуху металось:Картечь горячая хлестала все кругом;Хрипевших раненых давили каблуком;И пушки, грохоча в мучительной надсаде,Бросали по ветру седого дыма пряди.Но в недрах ярости, как благостная весть,Сияли — родина, долг, жертвенность и честь.Вдруг в этом сумраке, где отдаленным эхомСвирепый призрак — смерть встречала пушки смехом,В безумном хаосе, в эпическом аду,Где сталь врубалась в медь, ломаясь на ходу,Где опрокинутых разили сверху бомбы,В рычанье, в грохоте зловещей гекатомбы,Под непрерывный плач взывающих рожков,Где каждый наш солдат, сражаясь, был готовСравняться с предками, увенчанными славой, —Внезапно строй знамен вдруг дрогнул величавый,И в час, когда бойцы, покорствуя судьбе,Дрались и падали в неистовой борьбе,Раздался страшный крик. «Я жить хочу!»И разомСмолк рев орудий; бой, уже терявший разум,Стих… Бездна адская свой суд произнесла.И когти напряглись у Черного Орла.6Тогда вся Франция, — любой великий подвиг, —Ее отвага — Бренн, ее победа — Хлодвиг,Титаны галльские с косматой головой,Сраженья гордые — Шалона славный бой,Ужасный Тольбиак, кровавая аренаАреццо, Мариньян, Бувин, Боже, Равенна,Свирепый Аньядель на боевом коне,Форну, Иври, Кутра, Фонтенуа в огне,Денен и Серизоль — бессмертные удары,В чьем взоре молнии и в крыльях — пламень ярый,Маренго и Ваграм — ревущее жерло,Последнее каре на поле Ватерло,И все вожди: и Карл, великий средь великих,За ним — Мартелл, Тюренн — гроза тевтонов диких,Конде, Виллар — бойцов надежда и пример,И Сципион-Дезе, и Ахиллес-Клебер,И сам Наполеон, векам сложивший сагу, —