Меж императором и королем — война.«Что ж! Революциям откроет вход она, —Мы думали б. — Война! Но в ней — родник величий.Желает лавров ад, желает смерть добычи.Монархи поклялись свет солнца угасить;Алеющая кровь должна весь мир залить;Людей пойдут косить, как бы траву на поле;Быть победителям в грязи, но — в ореоле…»И мы, желавшие крепить меж наций мирИ землю для плугов хранить, не для мортир,Взывали б, скорбные, но гордые: «Пруссаки!Французы! Что вам в той — голландца с немцем — драке?Оставьте их, царей. Свершится божий суд.Бой Вишну с Индрой мы узреть мечтали б тут —Преображение из светопреставленьяИ пламень благостный, пронзающий затменье!О схватках яростных мечтали б мы ночных,О диком хаосе раскатов громовых,Где безднам ураган грозит; где в схватке теснойГигант с архангелом сплетен, с его небеснойКровь черную свою сливая; мнился б он —Левиафана в тьму прогнавший Аполлон.Воображали б мы бред и безумье мрака.Мы сталкивали бы свирепою атакойИену с Росбахом, с ордой вестготов Рим;Наполеон бы шел за Фридрихом Вторым.Мы верили б, что к нам, сквозь ужасы и беды,Как ласточки, спешат крылатые победыИ, как в гнездо, летят из глубины небесТуда, где Франция, где право, где прогресс!Мы верили б, что нам — узреть крушенье троновИ роковой распад одряхших Вавилонов,Что над материком растоптанным, горя,Свободы вскинется прекрасная заря,Что, может быть, во тьме разгромов и возмездийРодится новый мир из рухнувших созвездий!Так думали б мы. Пусть, сказали б, нам стократАрбелу, Акциум и Зару воскресят —В крови, но в славе. Пусть над бездной, над проваломОпять повиснет мир, как при Лепанто алом,При Тире, Пуатье и Тольбиаке. ТриУгрюмых призрака, пучины вратари, —Мощь, Ярость, Ночь, — пускай разверзнут зев могилы,И Север с Югом пусть сойдут в тот мрак застылый,Пусть племя — то иль то — исчезнет в глубях рва,Где разлагаются князья и божества!В раздумье, блеск побед провидя и ударыБоев, какие встарь вели бойцы Луары,И славу Лейпцига сквозь мерзость, и Ваграм,И слыша, как Нимрод, и Кир, и Цезарь к намИдут, — мы вздрогнули б от смутных ожиданий…»Вдруг чья-то, чувствуем, рука у нас в кармане.***Суть в том, чтоб кошелек спереть у нас. — Пустяк!***Давно уж сказано, что Бонапарт-голякБыл жуликом и млел в приятнейшей надеждеОграбить Пруссию (нас он ограбил прежде).Он трон украл. Он подл, и мерзок, и лукав.Всё так. Но мы мечту хранили, что, напавНа старца-короля, кто горд веками трона,Кому кирасой — честь и лишь господь — корона,Он встретит одного из паладинов тех,Что в годы Дюнуа сражались, чей доспехТурниры украшал и ныне мнится в тучах,Исполненных зари и ропотов летучих…Все чушь! Иллюзия! Совсем другой наряд!Свистки разбойничьи, а не рога, звучат.Ночь. Дебри дикие, сплошь полные клинками.Стволы ружейные сверкают меж ветвями.Крик в темноте. Врасплох! Засада! Кто там? Стой!Все озаряется, и в заросли густойРазверзлись просеки, где свет багряный льется.Стой! Череп раздробят тому, кто шевельнется.Ложись, ложись! Никто чтоб не вставал! Ничком!И — денежки теперь давайте, целиком.Вздор, коль не нравится, что вас по грязи стелят,Обшаривают вас и в лоб из ружей целят.Их — пять на одного; оружья — до зубов;Кто заупрямится, немедленно «готов»!Ну! Исполнять!.. Приказ — как будто из берлоги.Что ж! Кошелек отдать, согнуть в коленях ноги,Упасть, покорствуя, лежать на животе,