Сергей ИВАНОВ
СЕЗОН ОХОТЫ НА ВЕДЬМ
ГЛАВА 1
Тучи сгущаются
1. Пора в монастырь
Если судить со стороны, рабочая неделя началась для Вадима как обычно, и с утра до позднего вечера его понедельник прокатился, словно по наезженной колее, — Вадим даже на тренировку сходил, хотя за уик-энд нагрузился достаточно. К сожалению, Юльки там не застал, а впрочем, сейчас ему было даже не до нее. И в лаборатории, укрывшись в персональном закутке, и на пути в зал, стиснутый бормочущими потными телами, и даже ворочая центнеры железа, Вадим не отрывался от своих мыслей, получивших наконец должный разгон. Прежняя суета, служебная и бытовая, теперь окончательно утратила смысл, а отступать перед накатывавшей лавиной событий было уже некуда: дальше — пропасть.
«Я принимаю бой», — твердил Вадим, как заклинание. Этого вы добивались? Даже и один я сумею попортить вам кровь, пусть каплю-другую, — но больше вам не погнать меня по своему кругу! Это хуже смерти, а ее, как выяснилось, я опасаюсь не слишком — во всяком случае, не той, которой вы можете мне угрожать. И потом, кто сказал, будто я один? Недовольных хватает, только оглянись. Пусть и не все готовы дойти до края, но даже временный спутник сокращает дорогу — а там, бог даст, пристроятся другие.
Но сперва надо разобраться с тем, что уже знаю: разложить по ящичкам, переварить, — а для этого не мешает слегка потянуть время. Поиграем, поиграем… Вообразим себя глубоко законспирированным агентом (на службе у будущего?), для которого главное — не выделяться. А потому пусть все течет пока обычным чередом.
Следя за собой и поглядывая вокруг, Вадим привычным маршрутом вернулся домой, в свою малогабаритную конурку, где у порога его встретил воспрянувший Жофрей, потягиваясь со сна и приветствуя беззвучным мявом. Наскоро Вадим покормил котейку рыбой, оставшейся от обеда, затем проведал на кухне мышь, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтоб не увязался новый жилец. Ласковый-то он ласковый, однако потомственный хищник и в подвалах, наверно, не церемонился. Вообще, для полного комплекта здесь не хватает пса позубастей. (А вот про ящеров не будем — насмотрелись.)
Перекусив остатками вчерашнего ужина, Вадим с трудом удержался, чтобы, вопреки обыкновению, не отправиться в гости к Тиму. Старина спец, пользуясь его же терминологией, не обладал значительной «оперативкой», зато мог похвалиться недюжинным «быстродействием», потому Вадим с охотой привлек бы Тима к нынешним задачкам. Но после двухдневного перерыва, как и ожидалось, тот не замедлил возникнуть сам, оживленный и настороженный, торжественно неся коробочку с пирожными, добытыми где-то по большому блату. Впрочем, его торжество поблекло, когда он увидел миску с отборным печеньем и баночку варенья, сунутыми Вадиму «на дорожку» гостеприимной Оксаной, дочкой лесного колдуна.
— Так это ты с Юлькой запирался? — предположил Тим подозрительно.
— Лопух! — отозвался Вадим. — Тоже мне, разведчик, «особый нюх»!.. Разве не видишь, что печенюшки делались на дому, не говоря о варенье? По-твоему, станет Юлька этим заниматься?
— Чего не сделаешь от большой любви, — с облегчением возразил Тим. И тотчас развалился на диване, не замечая пугливого Жофрея, после первого же звонка укрывшегося за портьерой — от греха. Однако блюдце с остатками рыбы Тим разглядел.
— Ни фига твоя мышь раздухарилась! — удивился он. — На людей еще не кидается?
— Домовых прикармливаю, — ухмыльнулся Вадим, решив не выдавать кота, пока тот не обвыкнется с гостем. — Уж очень борзеют в последнее время!
Он сходил на кухню поставить чайник, а заодно принес посуду. Сразу выложил пирожные на тарелку, чтобы гость по рассеянности не прихватил с собой.
— Ладно, а теперь докладай, — нахально потребовал Тим. — Как прошел выходной?
Хмыкнув, Вадим ответил:
— Хреновей некуда, если честно. Однако с толком.
— Ну? — подстегнул гость. — Я слушаю, слушаю!..
— Ты слыхал что-нибудь о деревенской жизни, Тим? Коровки там, козочки пасутся, птички поют или кукарекают, солнышко блестит… Слыхал? Так этого больше нет.
— Ты побывал за городом? — догадался Тим.
Вадим кивнул.
— Может, даже добрался до границы?
Он кивнул вторично.
— И что?
— Еще хуже, чем мы думали, — ответил Вадим. — Смотаться отсюда нельзя, разве только превратившись в студень. На Бугре какие-то заморочки — с гравитацией или, того пуще, с пространством. Нарушение пространственной однородности, представляешь? А со всех сторон нас окружает чужой мир, и с каждым днем он подступает все ближе.
— Чужой — насколько?
— Намного, — снова хмыкнул Вадим. — Как говорит мой приятель-крутарь, «мало не покажется». Одни зверюги чего стоят!.. Хочешь взглянуть?
— Только не надо меня стращать, — попросил Тим, пристально глядя на шевельнувшуюся портьеру. — Ты никого оттуда не прихватил? По-моему, возле окна кто-то прячется.
— Сквозняк, — отмахнулся Вадим, вставляя дискетку в самодельный свой комп. — Погоды-то уже портятся — к ночи. Лучше смотри сюда!
Нехотя Тим отвернулся от портьеры и уставился на экран, где уже проступали фотографии. Брови его медленно поползли вверх, глаза округлились — как и рот. Зато лицо удлинилось еще больше.
— Откуда это? — спросил он, когда сумел вернуть отвисшую челюсть на место. — Боже, ну и уродины!
— У приятелей переснял, — ответил Вадим. — А еще нескольких видел живьем и, уж конечно, не в клетке. Попадаются-то самые безобидные.
— Ну да, мотыльки — вроде этих, — кивнул Тим на экран и покачал головой: — Черт меня раздери!
— А представляешь, если они станут наведываться в город?
— Если уже не наве…
Портьера снова затрепетала, и из-за нее застенчиво выбрался Жофрей, исподлобья глядя на остолбеневшего Тима.
— Surprise, — пояснил Вадим, довольный произведенным эффектом. — Знакомьтесь, господа!
Внезапно Тим расхохотался, теперь сам напугав котейку — тот опасливо попятился обратно, за спасительную портьеру.
— Так вот он, таинственный разоритель рыбного блюдца! — сказал Тим, вытирая проступившие слезы. — Уф… Мне следовало догадаться.
Вадим поднял Жофрея к плечам, и тот с удовольствием там разлегся, прищуренными глазами поглядывая на всех сверху вниз.
— На воротник тебя, мерзавец! — пригрозил Тим, таская его за пушистые щеки. — Так меня перешугать, а?
Однако вскоре оставил кота в покое и снова озадаченно воззрился на экран. Отрывисто спросил:
— Чего еще узнал?
