– Герард, неужели нельзя хоть раз выспаться?
– Но, сударь, – воистину сей молодой человек уморит кого угодно, – ехать днем слишком жарко.
– Ну и ехали бы ночью, – Марселя разобрало желание поворчать, – зато вставали бы как люди.
– Мы же спешим, – напомнил Герард Арамона и утешил: – Зато с полудня до шести будет привал.
– До полудня дожить надо, – простонал Валме, принимаясь за бритье. А ведь он мог остаться в Олларии, спать в своей постели… Или не в своей, но спать! В столице были Марианна, цирюльники, портные, карты, вино, а тут… Десять дней в седле! Рокэ и его головорезы железные, но мальчишка! На него к вечеру смотреть жалко, а терпит. И еще жара эта…
Марсель с отвращением провел рукой по взлохмаченным волосам и принялся одеваться. Первые два дня он еще старался выглядеть дворянином, но Ворон гнал свой отряд безо всякой жалости, и Валме сдался, прекратив завиваться и сменив приличествующий его положению костюм на кэналлийские тряпки. Правда, выглядел он в них не так уж и плохо, и все равно известному своей изысканностью кавалеру неприлично путешествовать без камзола и с разбойничьей косынкой на голове.
Виконт с сожаленьем оглянулся на покинутую кровать и спустился в общий зал, где получил свою долю холодного мяса и вчерашнего хлеба. То, что шадди не дождешься, было столь же очевидно, как и то, что вечером не будет вина. Первый изверг Талига заявил, что до Фельпа о выпивке нужно забыть! О выпивке, о женщинах, о сне… Война еще и не думала начинаться, а сколько трудностей!
Когда Валме проглотил то, что называлось завтраком, Ворон был уже в седле. Возле маршала крутились варастийцы и неизбежный Герард. Марсель героически пожелал всем доброго утра, Рокэ рассеянно кивнул: он отнюдь не казался сонным, но пускаться в светские разговоры не собирался. Виконт мысленно воззвал к Разрубленному Змею, забрался на коня и покинул городок, имя которого тут же забыл.
Копыта монотонно били по пыльной дороге, всадники молчали, и Валме сильно подозревал, что кэналлийцы и варастийцы просто-напросто дремлют. Сам Марсель спать в седле не умел, а жаль!
Несмотря на ночь, которую только Алва мог обозвать утром, было жарко, и виконт старался не думать о том, что их ожидает к полудню. Маршал вел отряд, чередуя кентер и рысь; вдоль дороги тянулись живые изгороди, за которыми расстилались пастбища. Иногда из-за темной колючей стены доносилось мирное сонное блеянье, и Марсель впервые в жизни подумал, что быть овцой не так уж плохо.
Алва обещал к полудню добраться до Эр-При. Там можно будет что-то съесть и проспать до вечера. Из Эр-При до Ургота рукой подать, то-то Фома удивится! Он ждет Ворона с армией к концу лета, а он тут как тут. Правда, без войска. Марсель так и не понял, есть ли у Рокэ план и за какими кошками он спешит, как какой-то курьер. Поход оказался не таким приятным, как думалось, но Марсель жалел о принятом решении, только когда его будили. Мужчина, не побывавший на войне, мужчина лишь наполовину! К тому же виконт надеялся, что отец зачтет воинские подвиги за исполнение сыновнего долга и можно будет увильнуть от очередного посещения отчего дома. Почтительный сын принялся сочинять письмо дражайшему родителю, но тут Рокэ осадил коня и поднес руку ко лбу, вглядываясь в сумеречную даль. Виконт проследил за взглядом маршала и присвистнул – к ним на рысях приближалось десятка полтора конных. Марсель счел это поводом для разговора и подъехал к Ворону.
– Кому-то не спится.
– Будем надеяться, урготам. Лучшего места для встречи не придумаешь.
– Урготам? – не понял Валме.
– Виконт, – вздохнул Рокэ, – вам ли не помнить, какой сейчас час? Эти люди спешат. На купцов и погонщиков они не похожи, а на гонцов – очень даже. В Эр-При вряд ли случилось что-то важное, а Ургот и Фельп ждут нападения. Ваши выводы?
Ответить Марсель не успел – Алва пришпорил полумориска, кэналлийцы и варастийцы последовали примеру вожака. Гонцы, если это и вправду были гонцы, смешались, явно не зная, что делать: бежать, драться или разговаривать. Их можно было понять – на встречу с Вороном они вряд ли рассчитывали: по всем воинским законам Первый маршал Талига должен быть при армии, которая хорошо если выползла из Олларии. И это не говоря о том, что завязанная под грудью рубаха, черная косынка и метательные ножи превратили герцога в сущего разбойника.
Всадники, однако, пришли к какому-то решению. От общей кучи отделился один и медленно поехал вперед. Еще пятеро выстроились в ряд и подняли мушкеты, недвусмысленно показывая, что намерены защищать парламентера.
– Какая прелесть, – заметил Ворон. – Валме, прошу со мной.
Герцог лениво шевельнул поводом, Марсель, предвкушая роскошный разговор, скопировал движение маршала. Все-таки герцог – аристократ до мозга костей, какая небрежность и вместе с тем какое изящество!
Всадники съехались у облезлого деревца, с которого сорвалась недовольная птица. Чужак и вправду оказался в мундире, но урготском или нет, виконт не разобрал. Парламентер открыл рот, собираясь что-то сказать, но Алва его опередил.
– Итак, бордоны расколотили флот славного города Фельпа.
– Сударь, – офицер производил впечатление человека, которому только что дали по голове, – вы… Откуда вы знаете?! Нас никто не мог опередить!
– Успокойтесь, вы первые. Так как прошла битва?
– С… с кем имею честь?
– Рокэ Алва, – охотно представился Ворон, – он же Первый маршал Талига и властитель Кэналлоа, но последнее в нашем случае несущественно.
– Монсеньор… – гонец чуть было не упал в обморок, но передумал. Окажись перед урготом Леворукий со всеми своими кошками, и то бедняга вряд ли был бы потрясен сильнее. Тем не менее офицер поверил, кто перед ним, немедленно и безоговорочно. Алва улыбнулся:
– Вы удивлены?
– Монсеньор, мы не ждали вас так скоро… Ваше появление – такая неожиданность.
