Оставив позади место схватки, я запустил главный имплант на самодиагностику и диагностику прочих вживленных в мое тело штуковин – неясно, почему я не сумел заметить чугунка издалека. Конечно, можно предположить, что тот обладал хитрыми маскирующими способностями, но есть и вероятность того, что сбой произошел с моими «локаторами».
А без них я как без рук, или, точнее, как без глаз.
Снег вместе с привычным для этих мест пепельным туманом ограничивал видимость, поэтому я шагал без особой спешки, огибая все места, где можно наткнуться на засаду.
Прошел парой километров восточнее котловины на месте бывшего Грубчанского озера, над которой все время стоит зеленоватое зарево. Оставил позади заросшее автонами урочище Пекло и спустился в овраг, на дне которого блестела лужа жидкого металла.
Именно этот момент выбрал главный имплант, дабы сообщить, что диагностика закончена. Судя по ее результатам, все оказалось в порядке, но сомнений моих это не развеяло.
Ладно, дойдем до Обочины, там разберемся.
Безмятежная «прогулка» по Старой Зоне закончилась еще через пару километров.
Я пересек один из многочисленных каналов, сохранившихся с тех времен, когда в этих местах росли не автоны, а обычные деревья и кусты. Только выбрался на открытое место, как в башке пиликнуло – подал сигнал «вмонтированный» в нее сонар. Мгновением позже ожил датчик движения, показавший, что с северо-востока приближаются три объекта.
Из-за снегопада и тумана я видеть их не мог, хотя расстояние было небольшим.
Вот сейчас и узнаем, взглючили мои импланты, или тот чугунок и вправду был особенным.
– Ох, жизнь наша тяжкая, – буркнул я, оглядываясь в поисках укрытия.
Таковое нашлось быстро – глубокая канава на самом краю сплетения металлокустарников. Я сбросил рюкзак, сам шлепнулся рядом с ним и на всякий случай приготовился к бою.
Честно скажу, парень я не очень воинственный и сражаюсь только по необходимости. Если меня не трогать, не мешать мне делать мою работу, то я, скорее всего, рыпаться не стану.
Но уж если кто наезжает, то сам виноват...
Я включил имплантированные в глаза тепловизоры, и мир вокруг изменился, стал из бело-серого зеленовато-синим. И на северо-востоке обозначились три подсвеченные желтым человекообразные фигуры с армганами вместо предплечий.
Группа кочующих ЭРЗ – эволюционировавших роботов зоны, или просто ботов.
Для одиночного сталкера без тяжелого оружия, типа меня – серьезный противник.
– Жаль, что я не метаморф, а то бы прикинулся пьяным скоргом, – прошептал я, вытаскивая из кармана разгрузки плазменную гранату – если бросить точно, за глаза хватит, чтобы расправиться с этой троицей.
Да, я не метаморф, я проводник, а это значит, что в моем теле, помимо общеупотребительных имплантов, без коих в Пятизонье не выжить, имеется некоторое количество специальных. Тот же сонар, тепловизоры, датчик движения, несколько локаторов разного типа – то, что позволяет обнаруживать ловушки, биологическую угрозу и всякую механическую нежить.
И все это оплавлено за время многочисленных проходов через тоннели.
«Жженым» сталкером мне никогда не стать и даже близко не приблизиться к уровню их способностей, но все же я кое-чего стою. Об этом говорит хотя бы то, что я вот уже три года топчу пространство зон отторжения, и до сих пор жив и цел.
Боты приблизились, стали видны обычным зрением – механически движущиеся фигуры цвета хаки, с подпалинами и вмятинами на матовой броне, глаза в похожих на ведра башках пылают алым. Красавцы, нечего сказать, но я дорого дал бы за то, чтобы эти красавцы меня не заметили и потопали дальше, куда- нибудь в сторону Никольского болота.
Но удача сегодня, похоже, решила повернуться ко мне задом.
Первый из ЭРЗ остановился, когда между мной и ними было метров семьдесят. Мигом позже замерли двое других, и все трое повернули голову в мою сторону. Я затаил дыхание, щекой прижался к «Шторму», а левой рукой сцапал гранату.
Обрушившийся сверху рокот заставил меня вздрогнуть, из облаков выпала стремительная тень.
– Вот лахудра! – гаркнул я.
Два соосных винта взбили метель, точно миксер – сливки. Покрытая металлическими наростами «вертушка» ринулась к земле, мелькнуло брюхо в каких-то заплатах, хвост, украшенный заостренным крюком. С подвески на искореженном темном крыле сорвалась ракета.
Я успел увидеть, как двое ботов вскинули армганы, а затем скатился в канаву и вжался лицом в холодную землю.
Грохнуло, меня слегка подбросило, а через несколько мгновений мне стало очень-очень жарко. Еще бы – надо мной сейчас бушевал настоящий огненный шторм, порожденный взрывом плазменной ракеты. Не будь на мне боевого костюма с системой термической защиты, я бы превратился в кучку симпатичных угольков.
Даже у обычной гранаты зона теплового поражения до полусотни метров, что же говорить о ракете?
Мне очень повезло, что так кстати явившийся с неба дракон не шарахнул чем-нибудь серьезным, пожалел мощный боеприпас на кучку не угодивших ему андроидов. Не заметил я этого чугунка, мутировавшего из боевого вертолета, из-за того, что прятался под прикрытием автонов, и сплетение их ветвей заэкранировало мои импланты.
Нет, зря я хулил удачу. Эта ветреная девушка по-прежнему на моей стороне.
Почему дракон атаковал ботов, я даже не стал думать.
Биомехи живут по своим, странным законам, и хотя эти законы во многом похожи на те, которым подчиняются животные и растения, понять их до конца нам, людям, скорее всего, не суждено. Порой они сотрудничают, причем даже представители разных видов, иногда относятся друг к другу нейтрально, а иногда сражаются до последней капли машинного масла.
Система охлаждения старалась вовсю, так что вскоре я смог приподнять голову и выглянуть из канавы.
– Отвались мой хвост, – сказал я, оглядывая изменившиеся окрестности.
На том месте, где недавно стояли боты, красовалась яма глубиной метров в пять, а вокруг нее имелось кольцо опаленной земли. Автоны позади моего убежища выглядели покореженными и слегка оплавленными, местами ветви слиплись между собой, кое-где блестели капли жидкого металла.
Рюкзак мой, валявшийся на дне канавы, сверху чуток обгорел, а дракона и след простыл.
– Вот уж рыжим море по колено, – пробормотал я, радуясь, что летучий чугунок меня не заметил.
Убедившись, что хабар не пострадал, я забросил рюкзак на спину и двинулся к оставшейся от андроидов яме. Кто знает, вдруг от чугунков сохранились какие-нибудь детали, которые можно будет продать?
Практичность – мое второе имя.
Земля около воронки была горячей, от нее поднимался какой-то зеленоватый пар, а внутри, на дне, что виднелось метрах в пяти, чернела дыра. Похоже, внизу лежала подземная полость, один из «тоннелей под пустошью», о которых порой болтали пьяные сталкеры.
Выходит, болтали не зря.
Я полюбовался на дыру, думая, не заглянуть ли в нее, но тут нечто заполнило ее, задвигалось, заволновалось. Наползая друг на друга, запульсировали ряды металлических чешуек, покрывающих громадное тело.
До сих пор я не верил в байки о гигантском механическом червяке, что обитает в подземельях Старой Зоны, считал ее выдумкой ходоков, у которых окончательно съехали мозги.
И как выяснилось – зря.
Как зачарованный, я смотрел на бок проползавшей мимо меня и, к счастью, совершенно равнодушной ко мне твари.
Только через пару минут встряхнулся, огляделся по сторонам и решительно зашагал прочь. Драконы, боты или подземные монстры, а до Обочины я сегодня доберусь!
Остаток пути прошел спокойно – по меркам Старой Зоны.
