расстояния машинку для убийства.
Выйдя в коридор, аккуратно прикрыл за собой дверь.
На звуки стрельбы никто не прибежал, и это означало, что на этом этаже, скорее всего, больше никого нет. Но Радлов не поленился, обошел коридор, подергал каждую из дверей за ручку. Только удостоверившись, что все помещения, кроме жилой комнаты и туалета, заперты, двинулся вниз. По широкой лестнице, расположенной посреди здания.
Второй этаж мало чем отличался от третьего. Те же панели из светлого дерева на стенах, ковры на полу, прямоугольники дверей с табличками на них. Разве что тут горели светильные блоки.
– Огляжусь для начала, – пробормотал Семен, поглаживая скулу, где на ране кровь подсохла шершавой коркой. – Но если и тут никого, тогда отправлюсь на первый. Там наверняка охрана. Она точно знает, где Ашугов…
После того, как он укокошил почти дюжину киборгов, пути к отступлению не осталось.
Левое крыло второго этажа оказалось пустынным. Радлов несколько минут постоял у двери, табличка на которой гласила «Начальник отделения». Хмыкнул, увидев надпись «Бухгалтерия». А затем понял, что за следующей дверью, лишенной обычного украшения из букв, кто-то есть.
Стараясь двигаться как можно тише, подошел вплотную, приложил ухо к замочной скважине. Уловил тяжелое, хриплое дыхание, и второе – более свободное, попискивание включенного компака, похрустывание ковра под чьими-то ботинками.
– Ну что, ваши страхи оказались ерундой, господин полковник? – донесшийся изнутри голос вынудил Семена вздрогнуть.
Ибо принадлежал он Иржи Чапеку.
– Я так не думаю, – ответили ему хрипло. – Сейчас вызову охрану и прикажу узнать, что творится на третьем этаже.
Общаться с охраной Радлов не хотел.
Поэтому он толкнул дверь и проскользнул внутрь.
16.1 (продолжение)
Когда дверь стала открываться, Ашугов решил, что у него начались галлюцинации. Он вздрогнул, нервно облизал губы и плотнее прижал ствол пистолета к виску связанного разорванной шторой Иржи Чапека.
Проникший в кабинет человек был лыс. Лицо его покрывали синяки, царапины и шрамы разной степени свежести. Шея выглядела так, словно ее пытались проткнуть вилами. Тощий торс обтягивала черная майка с рунической надписью, на плечах болтался рюкзак.
– Ты кто такой? – задал Ашугов дурацкий вопрос. – А ну стой на месте, иначе я выстрелю в него!
– Не узнал? – отозвался лысый голосом Радлова.
Иржи Чапек издал сдавленное восклицание. Полковник ощутил, как под ногами закачался пол. Русский, уцелевший после введения сыворотки, все же явился, чтобы отомстить за свою подружку. Непонятно как ушел от облавы, охватившей Прагу, обманул систему охраны здания. Невероятным образом прошел через «железнобоких» и отыскал нужный кабинет.
И выглядел он вовсе не так безобидно, как во время их первой встречи. В светлых глазах бывшего тюти виднелась готовность убивать. Движения его были легкими и очень быстрыми.
– Не узнал? – повторил Радлов.
Ашугов бросил отчаянный взгляд в сторону стола, где находился сенсор вызова охраны. Но тут же подумал, что они ему опять не поверят. Решат, что полковник утерял остатки разума. И поняв, что может рассчитывать только на себя, успокоился.
– Узнал, – проговорил он. – Убийца собственной персоной.
16 (продолжение)
– Не больший, чем ты, – сказал Семен, прикидывая, что делать дальше.
В руках у Ашугова пистолет, и если полковник захочет выстрелить в Иржи, то спасти Чапека не сможет никто и ничто. А это значит, что провоцировать офицера АСИ пока не нужно. Но и затягивать дело не стоит. Кто его знает, может подкрепление уже бежит сюда по лестницам?
– Зачем ты явился? Прикончить меня? – спросил полковник, и глаза его блеснули. – Ты как был глупцом, так и остался. Потом тебе все равно не уйти.
– Не важно. Зато я отомщу.
– Болван! Ты сам не понимаешь, на пути у чего становишься! – Ашугов задышал чаще, лицо его покраснело. – Чему мешаешь! Этот проект контролируют с самого верха, из директората Агентства!
– И чего в нем такого важного? – Семен сделал крохотный шажок.
– А ну стой! – рявкнул полковник. – А лучше ляг. Боюсь, что иначе я выстрелю, и мозги твоего друга разбрызгает по комнате. Давай, ложись и… ползи, вон туда, к окну. Только медленно.
Радлов опустился на четвереньки, не опуская взгляда от лица Ашугова. Затем лег и неспешно пополз мимо стола. Заболел простреленный Янкером бок, ворс ковра принялся царапать ладони.
– Вот так… очень хорошо, – сказал полковник. – Повернешься спиной и сложишь руки на затылке.
– Чтобы ты беспрепятственно меня застрелил? Нет уж.
– Тогда я убью его, – Ашугов вжал пистолетное дуло в висок Чапека, тот негромко застонал.
– И после этого проживешь не больше минуты, – Семен остановился около приземистого сейфа.
– Ладно, и так сойдет. Ты погибнешь в любом случае. Хотя у тебя есть шанс спастись. Для этого ты должен сдаться и согласиться на сотрудничество.
– С ума сошел? – Радлов хмыкнул. – Сотрудничать с теми, кто разрушил мою жизнь? И ради чего?
– Жизнь можно построить новую, куда лучше старой, – полковник заговорил горячо, убежденно. – Но ты – ключ к тайне сыворотки. А она – последний шанс для Европы спастись и вернуть былое могущество! Если его не использовать, белая раса вскоре исчезнет с лица Земли, просто вымрет.
– Ладно ерунду городить. Евросоюз могуч как никогда, депортантов выселяют и истребляют. Чего бояться?
– Да, мы изгнали черных, но не все уверены, что это правильно. Остатки дурацкой гуманности прошлого века отравили слишком многие души. Им нужно бесспорное доказательство того, что мы выше, что имеем право повелевать миром…
– Повелевать? Какое глупое слово, – Семен почувствовал омерзение. – Прямо из лексикона одного сумасшедшего ефрейтора, что едва-едва не захватил Европу сто лет назад. Нет уж, лучше смерть, чем новый Рейх.
– Славно, – полковник облизал тонкие губы. – Ты выбрал сам. Надеюсь, что твой труп принесет нам немалую пользу. А мы пошли, – он пихнул Чапека в спину. – Вставай…
Иржи очень медленно поднялся. Прикрываясь им, точно щитом, Ашугов двинулся к двери.
Выбравшись из кабинета, он запрет его, а сам бросится к охране, за помощью. И Семену, когда удастся выломать дверь, вновь придется сражаться с врагами, имеющими огнестрельное оружие.
А сил на то, чтобы уворачиваться от пуль, не осталось.
