древесных листьев. Он покачивался и дрожал, и в стороны от него тянулись белесые нити.
И внутри шарика вроде бы пряталась человеческая фигура…
Но что смогло нанести удар, на сутки выбивший консула из сознания? Что за сила способна причинить такой ущерб тому, кто воплотил в своем теле храм Тьмы? Обычному колдуну такое ни за что не удастся.
Дверь приоткрылась, вошли несколько слуг. Двое, с ведрами и тряпками в руках, принялись вытирать пол, еще двое схватили труп и потащили его прочь. Пятый мелкими шажками приблизился к столу, поставил на него поднос с большим золотым кубком, изящным серебряным кувшином и тарелкой, на которой лежали куски окорока и ломти хлеба.
– Я сам налью… – сказал Харугот. – Иди…
Кто же способен на такое? Боги? Но их мощь проявляется совершенно по-другому! Кто-то из магов орданов? Маловероятно, да и откуда они возьмутся в Терсалиме? О чародеях геданов и людей нечего и говорить, все они в подметки не годятся ему, хозяину Золотого замка.
Нижняя Сторона? Но он не ощущал никакого холода…
Тогда что, отпор ему, Харуготу, дала некая неведомая сила? Не та ли, о которой говорил Лерак Гюнхенский, некогда – могучий маг, а ныне – бессильный узник подземелий?
Как он тогда выразился? «Мир изменился, и скоро в нем не останется места таким как ты!.. Глубинные основы сотряслись, сам воздух стал другим… Неужели ты этого не видишь?»
Может быть, стоит расспросить Лерака еще раз, и сделать это немедленно?
– Ари Налн! – вновь позвал консул, налил из кувшина в чашу красного вина и взял ломоть окорока.
– Да, мессен? – спросил канцлер, возникая в дверях.
– Немедленно доставить ко мне Лерака Гюнхенского. Вымойте его, чтобы не вонял, оденьте. Но следить в оба, кое-какие силы у него остались.
– Будет исполнено, мессен.
Ари Налн удалился, а Харугот отхлебнул вина и принялся за еду.
Головная боль потихоньку отступала, уходила из тела болезненная вялость.
Слуги вымыли пол и исчезли. Блюдо опустело, как и кувшин, после чего консул ощутил себя сильным и бодрым. В коридоре зазвучали шаги, раздался осторожный стук в дверь.
– Мессен, узник доставлен, – доложил ари Налн.
– Заводите.
Перешагнувший порог Лерак Гюнхенский был вымыт, гладко выбрит и острижен наголо. На нем красовалась новая рубаха из холстины, штаны и сапоги. Но облако вони, состоявшее из запахов пота, нечистот, грязи и гнилой соломы, волочилось за Лераком, будто тюремный смрад въелся в кожу старого мага.
Выглядел Лерак тощим и замученным, в глазах стояла боль. Руки его были скованы за спиной.
– Посадите его, – распорядился Харугот. – И оставьте нас.
– Я удивлен, – произнес узник, оказавшись на стуле. – К чему это? Тебе что-то нужно от меня?
Консул дождался, когда они останутся вдвоем, и только после этого ответил:
– Ты всегда был умен, поэтому я не буду обманывать. Во время нашей беседы ты упомянул, что заметил некие изменения, затронувшие Алион. В тот раз я не смог добиться от тебя подробностей, но теперь они мне нужны еще больше. Что ты имел в виду? Ответь, и я верну тебе свободу, отпущу на все четыре стороны, и велю тебя не преследовать.
– Не смог сломить меня, и хочешь купить? – улыбнулся Лерак. – Думаешь, я тебе поверю? И зря… Чтобы ты отпустил того, кого считаешь врагом? Ни за что не поверю. Обманешь. Так или иначе соврешь.
– Мне нет смысла лгать тебе, – Харугот ощутил, как дрогнул уголок рта. – Я настолько силен, что ты больше не представляешь для меня опасности! Половина мира у моих ног, другая половина скоро окажется там же! Что мне до одного колдуна, пусть даже он умел и…
Он осекся, поймав себя на том, что дал волю гневу.
– Вот тут ты не обманываешь, – узник вздохнул. – И в самом деле стал силен, проклятый. Да только я тебе ничего не скажу. Изменения происходят, Алион становится иным, и если ты этого не видишь, значит, ты слеп, ты, мнящий себя великим!
Консул некоторое время вглядывался в лицо Лерака, раздумывая, не выкачать ли сведения из его головы силой.
– Ты еще пожалеешь о своем отказе, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Клянусь Великой Бездной. Эй, ари Налн!
В какой уже раз канцлер заглянул в комнату.
– Уведите его на место. Прикуйте к стене, и перестаньте давать еду и воду. Пусть слегка ослабнет…
– Ты думаешь, что победил меня? Ты ошибаешься, – Лерак поглядел на Харугота, как тому показалось, с жалостью.
– Посмотрим, как ты заговоришь через месяц, – пробурчал консул, сдерживая гнев.
Узника увели, и хозяин Безариона откинулся в кресле, задумчиво потирая лоб.
Поиски ответа на вопрос, с кем или с чем именно он столкнулся во время ритуала, могут подождать. А вот узнать, что творится ныне в Терсалиме, необходимо как можно быстрее. Для этого нужно связаться с ари Форном, комендантом недавно завоеванного города.
Может, после этого разговора исчезнут все вопросы?
Харугот взял в правую, изуродованную руку висевший на шее овальный медальон. Сосредоточился, и по вязи символов Истинного Алфавита, что тянулись вдоль края парного талисмана, побежали золотистые огоньки. Побежали и… более ничего не произошло.
Консул нахмурился, и повторил попытку, затем еще раз, и еще.
Ему никто не отвечал, и это могло значить, что второй талисман, находившийся у ари Форна, поврежден. Или старый таристер мертв. Или не желает отвечать. И то, и другое, и третье было одинаково неприятно.
– Великая Бездна… – пробормотал Харугот, думая о том, что сил на еще одну попытку добраться до Терсалима с помощью магии у него просто нет. Значит, придется позвать тех, у кого сил в избытке…
Он закрыл глаза и послал неслышный для обычных роданов клич.
Вскоре в коридоре раздались шаги и голоса, и в комнату вошли четверо учеников в бурых балахонах.
– Мы в вашем распоряжении, мессен, – сказал один из них, высокий и плечистый, с вьющимися русыми волосами, и все четверо склонили головы.
– Образуйте круг, создайте «летающий глаз» и отправьте его в Терсалим. Надо узнать, что там творится.
Одиночный маг, умеющий создавать «летающий глаз», с его помощью может заглянуть на десяток миль, не дальше. Но мало кто знает, что если несколько чародеев объединят силы, их «летающий глаз» окажется способным достигнуть очень далеких земель.
Но, с другой стороны, это заклинание, в отличие от того, что ранее использовал сам консул, не так устойчиво и менее точно. Оно не позволяет увидеть детали, от него при желании можно закрыться или разрушить сам «глаз» точно нацеленным контрзаклинанием.
– Конечно, мессен, – почтительно отозвался русоволосый, чье имя было Жарат, а предки жили в графстве Укуза между Золотым государством и Тердумеей.
Четверо учеников встали в круг, словно танцоры, и положили руки друг другу на плечи. Склонили головы и замерли, даже вроде бы перестали дышать. По телам прошла судорога, и Харугот увидел, как вверх скользнула тень «летающего глаза», похожего на полупрозрачный цветок размером с колесо, на каждом из лепестков которого – несколько зрачков…
Некоторое время ничего не происходило, а затем Жарат заговорил искаженным от напряжения голосом:
– Вижу город… стена со стороны порта разрушена… много следов от пожаров… черные пятна… их с дюжину…
– Порт рассмотри подробнее! – приказал консул. – Что там около причалов?
– Пепел… пепел… и тела обгорелые… и посеченные, в том числе и наших собратьев… мертвы, все мертвы…
