Это был ее способ реабилитации собственной жизни, и, если говорить ее словами, попытка «сохранить красоту моей подруги Стерлинг, оставить воспоминания о ней, как оставляют между страницами книги засушенные полевые цветы». Берил начала свою книгу вскоре после того, как у мисс Харпер был диагностирован рак. Их узь были нерушимы, их любовь друг к другу безгранична.
Естественно, в книге были длинные отступления, касающиеся романов, написанных Берил, и источников ее идей. Здесь же имелись длинные цитаты из ранних работ, видимо, это и была та часть рукописи, которую мы нашли в ее спальне на туалетном столике. Трудно сказать. Трудно понять, что творилось в голове Берил. Но я видела, что ее работа была достаточно скандальной, чтобы испугать Кери Харпера и вдохновить Спарацино. У того, надо думать, прямо слюнки потекли.
Чего мне не удалось обнаружить по мере того, как день истекал, так это следов, вызвавших бы дух Френки. В рукописи не было упоминания о тяжком испытании, которое, в конце концов, закончило ее жизнь. Я полагаю, что жаловаться — было не в ее стиле. Может быть, она надеялась, что со временем все утрясется.
Я уже была близка к концу книги, когда Марк неожиданно накрыл ладонью мою руку.
— Что? — Я едва могла оторвать взгляд от страницы.
— Кей. Взгляни на это, — сказал он, мягко положив страницу поверх той, которую я читала.
Это было начало двадцать пятой главы, страница, которую я уже прочла. Я мгновенно сообразила,
— Мне показалось, ты говорила, что существует только один экземпляр, — насмешливо сказал Марк.
— У меня создалось такое впечатление, — ответила я озадаченно.
— Так вот, я спрашиваю себя, не сделала ли она копию и не перепутала ли при этом страницу?
— Во всяком случае это выглядит именно так, — заключила я. — Но где же тогда копия? Она так и не всплыла.
— Не представляю себе.
— Ты уверен, что ее нет у Спарацино?
— Я совершенно уверен, что если бы она была у него, я бы об этом знал. Во время его отсутствия я перевернул его кабинет вверх тормашками и то же самое сделал с его домом. Кроме того, я думаю, он бы сказал мне, во всяком случае, пока думал, что мы приятели.
— Мне кажется, нам пора навестить Пи Джея.
Мы обнаружили, что у Пи Джея — выходной. Его не было ни у «Луи», ни дома. Сумерки опустились на остров прежде, чем мы, наконец, поймали его в закусочной. Он уже был изрядно навеселе. Я подхватила его у стойки бара и за руку привела к столику.
Я торопливо представила:
— Марк Джеймс, мой друг.
Пи Джей кивнул и отсалютовал бутылкой пива с длинным горлышком. Он несколько раз мигнул, как бы пытаясь проморгаться, тем временем откровенно любуясь моим привлекательным мужественным спутником. Марк, казалось, не замечал этого.
Перекрывая грохот толпы и оркестра, я прокричала Пи Джею:
— Рукопись. Берил делала ее копию, когда была здесь?
Глотнув пива и раскачиваясь в такт музыке, он ответил:
— Не знаю. Если и сделала, то никогда ничего не говорила мне об этом.
— Но это, возможно? — настаивала я. — Могла она это сделать, когда снимала копию с писем, которые отдала вам?
Он пожал плечами, по его вискам стекали капельки пота, лицо горело. Пи Джей был более чем навеселе, он был пьян в лоскуты.
Пока Марк бесстрастно наблюдал за происходящим, я попробовала еще раз:
— Ну, хорошо, она брала рукопись с собой, когда отправлялась копировать письма?
— ...как Боги и Бекол... — затянул Пи Джей, подпевая хриплому баритону и отбивая ритм вместе с толпой по краю стола.
— Пи Джей! — громко крикнула я.
— О Господи, — запротестовал он, его глаза были прикованы к сцене, — это моя любимая песня.
Тогда я откинулась на стуле и позволила Пи Джею петь его любимую песню. Во время краткого перерыва в представлении я повторила свой вопрос. Пи Джей допил свою бутылку пива, а затем ответил на удивление отчетливо:
— Все, что я помню, — у Берил в тот день был с собой ранец, о'кей? Я дал его ей, вы знаете. Ей нужно было что-то, в чем она могла таскать здесь повсюду свое барахло. Она отправилась в «Копи Кет» или куда- то еще. У нее совершенно точно был с собой ранец. Вот так, — он достал сигареты. — Книга могла быть у нее в ранце. И она могла сделать с нее копию, когда копировала письма. Я только знаю, что она оставила мне то, что я передал вам, когда бы это ни произошло.
— Вчера, — сказала я.
— Ну, да. Вчера. — Закрыв глаза, он снова начал стучать по краю стола.
— Спасибо, Пи Джей, — сказала я.
Он не обратил на нас никакого внимания, когда мы поднялись и стали пробираться через помещение бара, чтобы выйти на свежий ночной воздух.
— Упражнение в бессмыслице — вот как это называется, — сказал Марк, когда мы уже возвращались в гостиницу.
— Не знаю, — ответила я. — Для меня важно, что Берил, по-видимому, скопировала рукопись, когда копировала письма. Не могу вообразить, чтобы она оставила у Пи Джея книгу, не сохранив себе копии.
— После знакомства с ним, я тоже не могу представить себе, чтобы она это сделала. Пи Джей не совсем тот, кого я назвал бы надежным хранителем.
— На самом деле он вполне надежен, Марк. Он всего лишь слегка набрался сегодня.
— Надрался — это будет точнее.
— Может быть, это из-за моего появления.
— Если Берил скопировала рукопись и привезла ее с собой обратно в Ричмонд, — продолжал Марк, — то ее украл убийца, кто бы он ни был.
— Френки, — сказала я.
— И это объясняет, почему он взялся за Кери Харпера. У нашего друга Френки случился приступ ревности, образ Харпера в спальне Берил довел его до безумия... до еще большего безумия. Привычка Харпера ходить в «Калпепер» каждый день описана в книге Берил.
— Логично.
— Френки мог прочитать об этом. Он выяснил, как найти Харпера, а после этого рассчитал, в какое время лучше всего застать его врасплох.
— Какое время может быть лучше, чем то, когда ты наполовину недееспособен и вылезаешь из своей машины на темную подъездную аллею, а вокруг никого и ничего? — сказала я.
— А меня удивляет, что он заодно не взялся за Стерлинг Харпер.
— Может быть, он бы и взялся.
— Ты права. Просто ему не представилось этой возможности, — сказал Марк. — Она избавила его от хлопот.
Взявшись за руки, мы замолчали, наши подметки тихо шуршали по тротуару, а ветер раскачивал деревья. Мне хотелось, чтобы эта минута длилась вечно. Меня страшила реальность, с которой мы столкнулись. Только когда мы с Марком снова оказались в номере и вместе пили вино, я спросила:
— Что дальше, Марк?
— Вашингтон, — сказал он, отворачиваясь и глядя в окно. — А конкретно — завтра. Там выслушают мой отчет и дадут другое задание. — Он глубоко вздохнул. — Черт, я не знаю, что буду делать после всего этого.
— А что ты хочешь делать после всего этого? — спросила я.
— Не знаю, Кей. Кто знает, куда они меня пошлют? — Он продолжал вглядываться в ночь. — И я знаю,
