ключей на поясе. Отомкнул замок на люке трюма.
— Эй, выходи все!
Из трюма на палубу поднимались люди, в большинстве своем — молодые и, к моему сожалению, в основном — женщины и девушки. Мне-то рабочая сила нужна. Конечно, в деревне и женщины надобны — жать, полоть, лен мять, но основная тяжесть сельской работы — все же на мужиках. Им и пахать, и боронить, и мешки таскать. Да многое в деревне на мужских руках — избу подправить, забор сделать, колодец выкопать.
Невольницы выстроились на палубе. Два десятка молодых и зрелых женщин, все с печальными лицами. Но синяков и следов побоев я не заметил, хотя амбал был с кнутом.
Я обошел и осмотрел всех.
— Мастерицы среди вас есть ли?
Оказалось, что несколько женщин — из тех, что постарше, ведали ремесла — вышивку жемчугом да полотно ткать умели. Девушки никакого рукоделия не знали, однако — тоже руки рабочие.
Я спросил на выбор одну:
— Чем дома занималась?
— За скотиной ухаживала, коров доила. — Уже неплохо. Похоже, надо брать всех.
Мы начали торговаться с хозяином. Сошлись на трех рублях за каждую, коли всех заберу. И еще подрядил хозяина, чтобы вниз спустился, по Оке до земель моих, невольников завез.
А чтобы не исчез с людьми и деньгами, на судно Федора посадил, пообещав расплатиться на месте. Скорчил хозяин гримасу, да деваться некуда — прибыль важнее.
Федька по сходням взошел на судно.
— Федор, ты только место, где сходить, не проворонь. Деревня Охлопково называется.
— Да мне все равно, как она называется, я само место запомнил — где луг.
— Я к завтрашнему вечеру там буду, думаю — вам раньше не успеть.
С пристани — уже в одиночестве — на торг отправился. Коли людей на землю отправил, значит — теперь надо и о жилье для них побеспокоиться. Деревни я видел свои, поселить там двадцать человек просто некуда, а ведь я собираюсь еще холопов привезти. Не жить же им в голом поле — помрут или разбегутся. Не заметишь за делами, как осень заявится с дождями, а потом — и зима с морозами.
На торгу нашел артели косопузых — так плотников рязанских называли за их привычку топоры за поясом носить, отчего одна сторона пояса вниз сползала.
Когда я сказал, что мне много — двадцать, а то и более, изб ставить надо, артельщики опешили поперва, потом спросили вкрадчиво — а как платить будешь?
— А сколько за избу просите?
— С твоим материалом — по рублю за избу.
— Так лес рядом, надо будет деревья рубить, от сучков чистить и возить.
— Так это сколько людей надо! И подводы еще…
— Ищите и нанимайте сами. Накидываю на каждые три дома еще по рублю.
— Годится. Где строить надобно?
— Недалеко от Коломны владения мои — по Оке. Пусть кто-нибудь со мной на коне поедет, да узнает дорогу, и место я покажу. А остальные пока на подводах едут к Коломне. Там и встретимся.
— Так, барин, коня-то у нас нету.
— Я дам, решайте быстрее.
Артельные пошушукались меж собой, затем вперед вышел молодой парень:
— Я поеду.
— Ну так пойдем.
На постоялом дворе я расплатился с хозяином, пообещав вскоре вернуться. Плотника-рязанца усадил на коня Федора. Держался он на коне, как мешок с овсом — едва не падал, но ехать можно было, слава богу — недалеко.
В обед следующего дня мы были уже на месте.
— Дорогу запомнил ли?
— Кажись.
— Да как же ты товарищей своих сюда приведешь, коли «кажись»?
— Запомнил, — уже тверже сказал парень.
— Пойдем, я тебя с управляющим познакомлю. Он главным тут будет, покажет — где лес рубить и избы ставить.
Я нашел Андрея, познакомил его с плотником. Обсудили, где избы ставить, чем и как вновь прибывших кормить.
Я отдал Андрею деньги на плотников и подался на луг. А вдали на Оке уже знакомая ладья видна, причалившая через час.
Ладья ткнулась носом в берег. Матросы сбросили сходни, и невольники начали осторожно спускаться на землю, растерянно озираясь. Волны ударяли в борт ладьи, она покачивалась. Одна из девушек, неловко ступив на трап, начала терять равновесие, вскрикнула от испуга, и, если бы не вовремя подскочивший Федька, искупалась бы в воде. Хозяин неодобрительно хмурился: пока деньги за невольников не заплачены — это его товар. А я подумал: «Надо бы причал ближе к селу соорудить».
Хозяин всех пересчитал сам.
— Боярин, оба десятка на месте. Деньги где?
Я отсчитал деньги. Хозяин судна попробовал серебро на зуб, удовлетворенно кивнул и ссыпал деньги в калиту.
— Федор, веди женщин в деревню, к Андрею.
Я и сам уже собирался сесть на коня, как хозяин ладьи дернул меня за рукав:
— Барин, я вижу ты товаром не очень-то доволен?
— Мне мужчины нужны, работники.
— Ты в Кафу за ними собирался?
— Да, а что?
— Зачем в Кафу идти? Далеко, много времени потеряем.
— Ты знаешь другое место? Где?
— То мои дела. Обещаешь по пяти рублей за голову дать?
— Так я товар не видел. Вдруг убогих да старых привезешь?
— Скажи, сколь надо?
— Десятка три-четыре, а то и полсотни возьму.
— Я не смогу столько привезти за один раз. Больше двадцати — двадцати пяти в трюм не помещается.
— Ну, так делай две ходки.
— Не обманешь? Ты кто здесь?
— Хозяин я на этих землях. А звать меня Георгий Михайлов. Ежели меня не будет, наверху, в деревне, управляющий мой будет — Андрей.
— Тогда жди меня через десять ден.
Хозяин взошел по трапу, и ладья тут же отчалила и подняла парус.
Если на самом деле вопрос с людьми решится, так это просто здорово. Все-таки поездка в Кафу — занятие долгое и хлопотное — месяца два уйдет. Если не обманет ладейщик, много времени сэкономлю.
Оставив невольниц на Федора — теперь и сами доберутся, я поскакал в деревню.
Здесь уже вовсю стучали топоры, плотники укладывали обработанные бревна рядом с будущей избой. Приятно пахло смолой.
Подошел Андрей.
— Ну, принимай новоселов, — показал я ему рукой на подходящих к околице женщин.
Впереди, энергично размахивая руками — видно, что-то на ходу им рассказывал, шел Федька.
Женщины подошли к нам.
— Слушайте, бабы! — подал голос Андрей. — Пока ить будете по избам местных, свое жилье вам вскоре поставят. Слушать во всем будете меня, я управляющий, звать Андреем. А это — князь, владетель
