закатилась под столик с пишущей машинкой и пристроилась возле мусорной корзины. Одна рука девушки, вытянутая к двери в коридор, крепко сжимала сумочку.
Глава 2
ШЕЙЛА КОББ
— Шейла! — Никки опустилась на колени возле подруги и обмерла.
На серой замшевой сумочке расплывалось красное пятно, медленно приближаясь к серебряной застежке. Эллери присел на корточки по другую сторону от Шейлы, вытер ей лицо полотенцем, смоченным холодной водой, и слегка похлопал ее по щеке.
Шейла открыла глаза. Увидев склонившегося над ней Эллери, она вздрогнула, словно собираясь закричать снова, но вместо этого вздохнула и села.
— Что случилось? — спросила Никки тревожным шепотом. — Ради бога, отвечай!
— Погоди… — Шейла стиснула голову ладонями. — Должно быть, я потеряла сознание.
— Но ты ранена! У тебя порез на запястье!
Шейла поднесла к глазам руку и тупо уставилась на нее. Эллери Квин вытер кровь полотенцем. Осталась только алая полоска толщиной в волосок.
— Всего лишь царапина, — ободрил он девушку и помог ей подняться. — Никки, отведите подругу в ванную и сделайте перевязку.
— Пойдем скорее, — сказала Никки. — У меня там первоклассная аптечка: бинты, йод и все, что угодно.
— Глупо было падать в обморок, — пробормотала Шейла.
Эллери вернулся в кабинет, позвонил управляющему и объяснил, что произошел несчастный случай. Управляющий ответил, что у него есть запасные матовые стекла, и он сразу же вставит целое. Когда Эллери положил трубку, вошли Никки и Шейла. Никки принесла еще один стул. Запястье Шейлы было перевязано, и она уже вернула себе обычный облик с помощью косметики.
— Теперь вы в состоянии рассказать нам о происшедшем? — спросил Эллери, усаживая девушку на стул у письменного стола.
— Да, я уже пришла в себя, — ответила та, однако выглядела она испуганной.
Никки придвинула стул и села рядом.
— Кто-то пытался украсть мою сумочку, — начала Шейла.
— Как он выглядел? — осведомился Эллери.
— Не знаю — я видела только его руку. Я сидела спиной к двери, положив сумочку на столик Никки, прямо перед собой. Кто-то вошел так тихо, что я ничего не слышала. Потом я внезапно увидела руку, тянущуюся к моей сумочке. Тогда я стиснула ее — я имею в виду сумочку, — а рука вцепилась в ремешок. Я удерживала сумочку изо всех сил, но человек сзади схватил меня за горло. Я подумала, что он хочет меня задушить, и закричала, но сумочку не выпустила. Потом я почувствовала, что ремешок рвется, и больше ничего не помню. Очевидно, в этот момент я потеряла сознание. Странно, но я не помню, как порезала запястье.
Эллери улыбнулся.
— Это неудивительно. Значит, вы совсем его не видели?
— Нет. Как я могла его видеть? Он ведь стоял сзади… когда душил меня.
Эллери выглянул в окно, затем повернулся к девушке:
— Мисс Кобб, Никки начала рассказывать мне о вашем отце, когда нас прервали…
При упоминании об отце Шейла забыла о собственных огорчениях.
— Вы ведь поможете мне, мистер Квин? — взмолилась она.
Никки энергично кивнула, глядя на Эллери, и тряхнула каштановыми волосами.
— Никки говорит, что он исчез, — продолжал Эллери. — Расскажите мне об этом.
— Понимаете, — заговорила Шейла, словно не зная, с чего начать, — мой отец только что вернулся из Китая, где пробыл шесть месяцев.
— Что он делал в Китае?
— О, папа провел там половину жизни. Он говорит по-китайски — на кантонском и мандаринском наречиях — и всегда был помешан на всем китайском. Мой папа — чревовещатель.
Эллери быстро заморгал.
— Китаец-чревовещатель? — с сомнением осведомился он.
— Нет, — засмеялась Шейла. — Папа американец, но известен по всему Востоку. Чревовещает он по-китайски. Это что-то вроде сатиры на Юэнь-Пен — китайскую драму. Я в этом не разбираюсь, но вы, возможно, поймете. Как бы то ни было, папа знает всех важных лиц в Китае, и у него там масса друзей. Китайцы его обожают. Но дело не в этом… — Она беспомощно посмотрела на Эллери.
— Расскажи о его письме, — предложила Никки.
— Ах да! Дней десять назад я получила от него письмо авиапочтой. В нем говорилось, что папа приплывает в Сан-Франциско 10 августа и 14-го будет в Нью-Йорке.
— То есть сегодня, — уточнил Эллери.
— Да, — кивнула Шейла. — Он просил меня забронировать для него пентхаус в отеле «Холлингсуорт».
Эллери был удивлен. «Холлингсуорт» — дорогой отель на Пятой авеню в районе 60-х улиц. Очевидно, Кобб — состоятельный человек. Пентхаус влетит ему в копеечку. Откуда же у чревовещателя из Китая может быть столько денег?
— Почему именно в «Холлингсуорте»?
Смущенная Шейла поколебалась, затем с гордостью улыбнулась:
— Это все папины амбиции. Понимаете, мы всегда жили в бедности. Вероятно, «Холлингсуорт» является для него в некотором роде символом успеха. Когда я была маленькой, он катал меня на автобусе по Пятой авеню и, когда мы проезжали мимо «Холлингсуорта», показывал на пентхаус и говорил: «В тот день, Шейла, когда мой корабль пристанет к берегу, мы поселимся там». В этом и заключался смысл его письма. Его корабль наконец пристал к берегу. Он имел в виду, что я могу съехать с квартиры в Гринвич- Виллидж и больше ни о чем не беспокоиться.
— Но, мисс Кобб, — возразил Эллери, — если ваш отец должен прибыть только сегодня…
— Мистер Кобб плыл на «Маньчжурии», Эллери, — прервала Никки. — Она должна была остановиться в Иокогаме, но вообще не зашла в Японию и прибыла в Сан-Франциско на два дня раньше. Мистер Кобб приехал в Нью-Йорк позавчера. Потом он исчез.
Эллери повернулся к Шейле:
— Вы в этом уверены?
— Да, — твердо ответила девушка. — Узнав в отеле, что папа прибыл два дня назад, я справилась в пароходной компании. Очевидно, он хотел сделать мне сюрприз. Понимаете, мы очень любим друг друга… — Она не поднимала взгляд, но Эллери заметил, что ее глаза полны слез. — Когда умерла мама, я пыталась занять ее место в папиной жизни. Конечно, полностью я не могла этого сделать, но… Если не случилось ничего ужасного, папа должен был в первую очередь позвонить мне. Я разговаривала с его менеджером, мистером Уолшем, но папа не вступал с ним в контакт. Кроме того, его имя значится в регистрационной книге отеля, а вещи все еще не распакованы. С ним что-то произошло, мистер Квин!
Эллери слышал отчаяние в голосе девушки и видел его в ее взгляде. Он отвернулся и снова посмотрел в окно.
— Ему угрожал шантажист, Эллери, — вставила Никки.
Эллери резко повернулся:
— Что вы имеете в виду, Никки?
— Покажи ему письмо, Шейла.
Девушка открыла сумочку, вынула из внутреннего кармана два конверта и протянула их Эллери.
Он обследовал штемпели: «Гранд-Сентрал,[3] 1.30, 12 авг.» и
