— А вы надолго к нам? — поинтересовалась Нюрочка.
К границе городка, где он оставил Серегу и Лену, Карцев подъезжал уже в кромешной тьме.
Метров за сто до начала освещенного шоссе стоял знак ограничения скорости «40». И внизу было написано: «Пост ГАИ 150 м».
Карцев сбросил газ, притормозил и поехал совсем медленно.
А потом вдруг увидел в свете фар сидящую на каких-то бревнах Лену. Он остановил машину, открыл дверь и с трудом вылез, разминая затекшие ноги.
Лена встала ему навстречу. Карцева шатало от усталости.
— Алена! Солнышко мое... — хрипло сказал Карцев.
— Господи! — выдохнула Лена. — Ты живой?.. Живой?..
Она прижалась к нему, потом испуганно отпрянула, стала тревожно ощупывать его лицо, рот, глаза, шею, повторяя;
— Живой... Живой...
На следующее утро они стояли на автозаправочной станции.
Машин было немного. Пушкарев и Карцев в брезентовых рукавицах заправляли баки соляркой. Лена мыла чашки и чайные ложки под струйкой воды, текущей из бокового бачка.
Серега заправил свою машину первым. Закрыл горловины баков и подошел к Карцеву. Физиономия была мятая, глаза воспалены.
— Ну и видок у тебя! — сказал Карцев. — На море и обратно!
— Старался, — хохотнул Серега. — Знойная женщина, мечта поэта.
— Пил?
— Чисто символически.
— До Львова-то доскребешься?
— Обижаешь, Витек!
— Отгони мою лайбу. Пойду талоны сдам.
Бензовоз перекачивал бензин в подземные танкеры. Рядом с водителем бензовоза стояла красивая женщина — приемщица. Поглядывала в сторону Карцева и Сереги, отмечала количество сливаемого бензина.
— Не ходи, — тихо сказал Серега. — Там Зинка...
— Да наплевать! Когда это было!..
— Тебе видней, — сказал Серега и крикнул: — Леночка! Собирай чашки-ложки, садись в кабинку. Отгоним в сторону.
— Поезжай, я пройдусь, — ответила Лена.
Серега влез в кабину Карцева и отъехал от колонки. Лена видела, как Карцев подошел к приемщице, протянул талоны и что-то ей сказал. Приемщица улыбнулась, оглядела Карцева долгим взглядом.
Лена судорожно вздохнула, отвернулась и пошла, не оборачиваясь. Приемщица насмешливо посмотрела ей вслед...
— Красивая женщина... — сказала Лена.
Они ехали за Серегиной машиной, и Лена старалась не поворачивать головы к Карцеву.
— Была.
— И сейчас красивая, — упрямо повторила Лена.
— Сейчас мне это без разницы.
— Ну уж, ну уж...
— Замолчи, — раздраженно сказал Карцев и добавил помягче: — Замолчи, пожалуйста...
Некоторое время Лена молчала. А потом спросила:
— А Лиза, жена Толика, — красивая?
— Я бы Лизу в упор не видел, — жестко ответил Карцев.
— Ну что ты говоришь?! — растерялась Лена. — Как ты можешь!
— Я бы Лизу в упор не видел, а Толика... — Карцев запнулся, подыскивая слово.
— Как ты смеешь так говорить о сыне и его жене?! — возмутилась Лена.
— Погоди... — тревожно произнес Карцев, внимательно вглядываясь в Серегину машину. — Погоди!
Серегина «шкода» вдруг выехала на полосу встречного движения, потом вернулась в свой ряд, соскользнула правыми колесами с асфальта и подняла облако пыли с обочины.
— Заснул, подонок! — закричал Карцев и погнал свою машину в обгон. — Заснул, проститутка несчастная!..
Серегин фургон стал затормаживать, съезжать с полосы...
Карцев мгновенно обогнал его и резко остановился. Выскочил из кабины и побежал назад — к Серегиной машине.
— Ты что же делаешь, мать твою в гроб, в душу, сволочь?!
Он рывком открыл Серегину дверцу. Бедный Серега неловко привалился к капоту двигателя, испуганно смотрел на Карцева.
— Ты, Витек?.. — с трудом проговорил он и виновато улыбнулся. — Хорошо, что ты... Рука левая отнялась, падла... Дышать нечем...
— Лена-а-а-а! — в испуге закричал Карцев и стал стаскивать огромного, толстого Серегу с водительского кресла.
Лена выскочила из кабины. Когда она подбежала, Серега уже лежал на траве и Карцев расстегивал на нем рубашку до живота.
— Что с ним? Что с ним?.. — бормотал Карцев.
— Рука левая, — промычал Серега, ловя ртом воздух. Лена схватила Серегину руку, стала считать пульс.
— Валокордин, валидол, нитроглицерин?.. Что есть? — быстро проговорила она.
— Да что ты? Откуда!.. — пробормотал Карцев.
— Там... — Серега посмотрел на свою кабину. — В бардачке.
Лена метнулась в Серегину кабину, порылась и достала пробирочку с нитроглицерином и бутылочку корвалола.
— Грелку! Грелку горячую к ногам! — резко приказала Лена.
Секунду Карцев обалдело смотрел на Лену. Потом, словно очнувшись, бросился к своей кабине и вытащил десятилитровую канистру.
Лена расшнуровывала Серегины туфли, сдирала с него носки.
Карцев открыл сливной краник охлаждающей системы двигателя. В канистру полилась горячая вода.
Серега дышал тяжело, хрипло... Лена ожесточенно массировала ему руку, совала ему в рот нитроглицерин.
— Потерпи, миленький... Потерпи, Сереженька... Сейчас отпустит. Сейчас легче будет...
Карцев прибежал с горячей канистрой.
— К ногам! К подошвам прямо... Подложи чем-нибудь!
Карцев мгновенно выполнил все, что приказала ему Лена.
— Хорош... — задыхаясь, сказала Лена. — Сорок капель вот из этого пузырька... Ах, шприца нет! Ну почему у нас нет шприца?!
Потом, уже очухавшийся, Серега сидел на траве, в тени своей «шкоды», прихлебывал горячий чай из кружки и удивленно говорил:
— Ну надо же! Представляешь, под лопатку как саданет! И левая рука с баранки сама... — И Серега показал, как упала сама рука. — И дышать нечем... И все плывет, плывет...
— Не болтай, — строго сказала Лена. — Пей чай.
Она взяла его за левую кисть, проверила пульс.
Карцев, с термосом в руках, мрачно смотрел на Серегу.
— Гораздо лучше, — сказала Лена. — Хорошо, что у тебя хоть лекарства оказались...
Серега трусовато глянул на Карцева. Карцев демонстративно отвел глаза в сторону.
