из-за Шарлотты, ты сама это увидишь.
Неприязнь в глазах Антонии вспыхнула сильнее, на скулах заходили желваки, после чего губы раздвинулись в какую-то клоунскую гримасу.
– У нее нет никаких прав на общение с Шарлоттой… и от одной мысли о том, что она имеет наглость сочувствовать мне, меня начинает тошнить.
Антония развернулась, и Триш протянула руку, останавливая ее:
– Подожди. Не уходи!
На мгновение Антония застыла под ее ладонью. Потом скинула ее ладонь и повернулась к Триш:
– Что еще, Триш?
– Ты же не собираешься оспаривать права Бена?
– Разумеется, собираюсь. Почему нет? Я не хочу, чтобы мой ребенок общался с ним и этой американской сукой. А ты разве собираешься меня останавливать, а, Триш? Это будет забавно.
– Нет, не будет! Антония, если ты меня вынудишь, я…
– Ты – что? Попытаешься заставить судью поверить в нелепые фантазии, которые овладели тобой в день, когда нашлась Шарлотта? О, Триш! Ты просто себя погубишь.
– Нет, – ровно проговорила Триш. – Мы все сошлись на том, что если эта история выйдет наружу, она причинит Шарлотте слишком много вреда. Ради нее мы все попридержали языки и позволили полиции поверить истории, которую придумала ты – про тайно выплаченный за ее возвращение выкуп.
В глазах Антонии цвета серого гранита ничто не дрогнуло.
– Ты проделала блестящую работу, чтобы убедить их, будто скрыла выплату огромной суммы, – продолжала Триш. – Они проигнорировали другие версии тогда, не станут ничего слушать и сейчас. Тебе сошло это с рук… к сожалению. Но ты плохая мать, и Шарлотте приходится общаться с Беном теперь, когда тест на ДНК доказал, что он ее отец.
Триш вспомнила о совещаниях, которые в последние несколько месяцев проходили в неухоженном, но полном цветов саду Бена. Они трое, а также Эмма, а иногда и Уиллоу, без конца обсуждали случившееся и возможности дальнейших действий. Они не стали привлекать Тома из-за его служебного положения, но держали в резерве на случай, если судья откажет Бену в контактах с Шарлоттой.
В результате они пришли к выводу, что упор следует делать на том, что по сравнению с Антонией у Бена есть возможность проводить с Шарлоттой гораздо больше времени и обеспечить ей нормальную жизнь в семье. Теперь, после ухода Роберта, жизнь Антонии и Шарлотты была унылой и скучной, а чопорная няня в униформе ни на секунду не спускала с девочки глаз. Если судья станет упорствовать, можно будет указать: Антония, поглощенная своей карьерой и ведущая весьма специфический образ жизни, наняла няню, настолько безответственную, что та позволила похитить Шарлотту. Тем не менее они надеялись, что до этого не дойдет. Если же не сработает и это, им придется обратиться к Тому, все ему рассказать и ждать результатов.
– Почему ты так уверена, что выкупа не было, Триш? Что заставляет тебя думать, что ты умнее полиции? – Антония весело улыбнулась, на этот раз, кажется, искренне.
– Потому что я видела тебя злой и раньше. Я не поняла вначале. Я была слишком пристрастна, слишком напугана и поэтому – не могу себе простить – подвела Шарлотту и всех остальных, кого ты терзала. Один Бог знает, сколько таких людей!
– Ты всегда была склонна драматизировать все, что касается Шарлотты. Нереализованный материнский инстинкт – вот что это такое, Триш. Тебе следует завести своих детей. Это тебе поможет.
– Я могу понять, что ты хотела отомстить Ники и Роберту, но так использовать Шарлотту! Как ты могла?
– Фантазии, Триш! Чистейшей воды фантазии. К тому же болезненные.
– Я знаю, ты устроила, чтобы ее забрали на неделю, и уверена, проследила, чтобы с ней хорошо обращались, но все равно это отвратительно, Антония.
– И что же я делала потом в этой твоей сказочке?
– Ты избавилась от Роберта, как только он привез тебя из аэропорта, и разыграла спектакль. Подложила фотографии голенькой Шарлотты и порножурналы под половицу в комнате Ники, немного покопалась в цветочных клумбах, чтобы казалось, будто кто-то пытался там что-то зарыть. Я не знаю, ты ли подложила туда полиэтилен или это просто удачное совпадение, которое на несколько часов отвлекло полицию. Несомненно, ты подсыпала землю в кукольную коляску, и я абсолютно уверена, что ты оставила там кровь и волосы, хотя не знаю как.
– Волосы? Кровь? Не понимаю, о чем ты говоришь. – Антония посмотрела на свой «Ролекс» и смахнула крошечную пушинку с обшлага костюма от Джил Сэндер.
– Я должна идти, а то опоздаю, – проворковала она, – а я не хочу произвести на судью плохое впечатление. Все-таки я сражаюсь здесь за физическое и психическое здоровье своего ребенка.
Триш открыла рот, но ей не дали возможности высказаться.
– Мне нужно выиграть, Триш. И я выиграю. Я уже давно поняла, что если я сама не возьму все в свои руки, все будет сделано не так и я никогда не буду в безопасности. – Антония улыбнулась. – Но видишь ли, я никогда ничего не пускала на самотек. И поэтому всегда получаю то, что хочу. Уж тебе-то следовало бы это знать. Я сохраню Шарлотту, вот увидишь.
Только через мой труп, подумала Триш.
Эпилог
Она вошла в дом, пылая ненавистью к злорадным голосам, жужжавшим вокруг нее.
– Как вы относитесь к тому, что ваш бывший муж получил права на Шарлотту после всего, что вы сделали этой весной для ее возвращения?
