в качестве коменданта. Затем в течение некоторого времени полк действовал против греческих партизан, которые несколько раз взрывали железнодорожную магистраль Салоники – София и совершали нападения на грузовики. Безопасность войск и мирного населения вскоре была восстановлена.
В начале 1942 года 164-я легкая дивизия получила приказ сменить 5-ю горную дивизию, размещенную на Крите. Войска погрузились в Афинах на поезд, и 382-й пехотный полк 18 января был на борту нескольких судов переправлен на Крит.
До острова оставалось около сорока морских миль, когда суда подверглись нападению английской подводной лодки. В «Ливорно», на котором находился штаб полка и его командир, попали две торпеды. Судно затонуло менее чем за восемь минут.
Несмотря на столь малое время, когда оно уходило под воду, экипажу итальянского торпедного катера «Лупо», командир которого уже к этому времени был кавалером Железного креста 1-го класса, удалось принять всех находившихся на борту людей и спасти их. «Лупо», пренебрегая опасностью взрыва от детонации боеприпасов, снял всех солдат и выловил плавающих в воде членов экипажа «Ливорно», тогда как конвой, согласно приказу, шел вперед, чтобы не стать целью для новой атаки субмарины. Из 400 солдат во время этого инцидента погибли только восемь человек.
На Крите полку был выделен участок обороны в составе дивизии, которая между тем была переименована в «крепостную дивизию Крита». Полковник Бойкеманн расположил свой командный пункт в городе Ретимнон.
Вместе со своими подчиненными полковник Бойкеманн провел на этом острове несколько чудесных месяцев. Он посетил все раскопки античных поселений, поднялся на Ида[8] . Однако это была чересчур трагическая идиллия, ведь примерно в сотне километров южнее этих мест вела тяжелые бои армия Роммеля «Африка».
В те месяцы, когда Бойкеманн и его солдаты несли спокойную гарнизонную службу, разгоралась война в Советском Союзе. Многие офицеры и солдаты полка уже подали рапорты по команде о переводе на фронт, когда 20 июня 1942 года пришел приказ о переброске полка в Африку. В качестве первой боевой части должен был передислоцироваться 382-й пехотный полк усиленного состава. Вместе с батареей малокалиберных орудий и батареей зенитных 20-миллиметровок он насчитывал около 7 тысяч человек. Ввиду этих обстоятельств переброска по воздуху осуществлялась без полевых кухонь и грузовиков. Если горные орудия были погружены только в разобранном виде, то полевую артиллерию удалось перебросить без разборки, но, к сожалению, без их тягачей.
Переброска началась в первых числах июля. Тридцать пять Ju-52 взлетели утром первого дня, приземлились в Африке, вернулись назад и во второй половине дня во второй раз пересекли Средиземное море.
Прибыв в Тобрук, полковник Бойкеманн получил переданный ему устный приказ фельдмаршала Роммеля незамедлительно направить всех прибывших солдат на фронт под Эль-Аламейн, находящийся приблизительно в 600 километрах к востоку. Для переброски личного состава должны были быть задействованы все двигавшиеся в направлении фронта транспортные средства.
Бойкеманн оставил на месте прибытия одного энергичного офицера своего штаба, а сам направился к Роммелю.
Первая машина, итальянский грузовик, подбросил его до Бардии, второй довез через Соллум до Сиди- Барани. Здесь он нашел место на небольшом самолете и уговорил начальника аэродрома отправить его в Фука. Там ему повезло больше – офицер люфтваффе предоставил в его распоряжение легковой автомобиль, на котором он добрался до командного пункта фельдмаршала Роммеля. Пункт этот находился недалеко от побережья, у местечка Сидиэль-Рахман, всего в нескольких километрах от линии фронта.
– Отлично, что вы здесь, Бойкеманн! – приветствовал полковника Роммель. – Рад, что вы привели нам такое крупное подкрепление. Вы нам нужны!
После этого приветствия командир полка завел разговор о критическом положении на фронте. В ходе разговора он узнал, что с начала июля ведутся тяжелые бои, и глубокие прорывы противника удается отбивать, только бросая в дело резервы.
– Бойкеманн, – завершая знакомство с обстановкой, сказал фельдмаршал Роммель, – вы тотчас же сведете всех прибывших солдат в боевые группы и отправите их на фронт. Вам поручается участок, где противник вклинился в расположение дивизии «Сабрата», вы должны предотвратить опасность вражеского прорыва!
Полученное Бойкеманном задание было весьма трудным, и полк его отправился на фронт весьма оригинальным способом: лежа на ящиках с боеприпасами и на канистрах с бензином. Но, несмотря на все трудности, каждая из боевых групп стремилась добраться до места своего назначения первой. В этом проявился их высокий боевой дух, который сумел внушить им полковник Бойкеманн за время пути.
На подходе к участку фронта армии 382-й полк остановился, из его личного состава были сформированы боевые группы. Спустя пять дней после прибытия полка в Африку полковник Бойкеманн снова предстал перед фельдмаршалом Роммелем.
– Разрешите доложить, господин генерал-фельдмаршал: полк в полном составе готов идти в бой!
– Благодарю вас, Бойкеманн! Полагаю, сохранили свою энергию, и выражаю вам свою признательность!
Буквально в первые же дни на африканском фронте боевые группы Бойкеманна попали под ураганный огонь англичан. После этой артподготовки должна была последовать вражеская атака. В этот момент перед Бойкеманном появился командир танкового взвода.
– Мы готовы поддержать вас всеми своими двадцатью пятью танками, которые стоят за вашими позициями, господин полковник! – доложил он, тем самым продемонстрировав своим товарищам с Крита «африканское» братство по оружию.
В полосе обороны полка каждый день появлялся фельдмаршал Роммель. Цель его визитов была совершенно ясной: он лично желал поднять боевой дух новых частей.
Во время своих посещений Роммель вместе с полковником Бойкеманном порой добирались даже до отдельных стрелковых ячеек. Вскоре даже последний из солдат 382-го полка уже знал маршала в лицо.
За все время пребывания под командованием Роммеля Бойкеманн ни разу не получил от него письменного приказа. Каждый боевой приказ фельдмаршал передавал ему лично. Однажды, когда Бойкеманн пожаловался в штабе армии, что его части все еще недостаточно моторизованы, Роммель взял его под локоть и вывел из помещения штаба под открытое небо.
– Посмотрите туда, Бойкеманн! – сказал он и указал рукой в сторону вражеских позиций, где как раз двигалась моторизованная колонна. – Если вы хотите иметь больше техники, то вам надо быть вон там. От меня вы не получите ни одной машины!
Почти каждый день неприятель предпринимал попытки прорыва линии германской обороны, направленные преимущественно против итальянских передовых частей. Ожесточенными контратаками части Бойкеманна ликвидировали прорывы противника на участках дивизий «Сабрата», «Триест» и «Тренто».
Когда тяжело заболел командир 164-й легкой дивизии «Африка», Бойкеманн был назначен старшим из командиров полков с исполнением обязанностей командира дивизии. Он впервые поднялся на уровень дивизионного командования, причем в момент очень тяжелого кризиса на фронте. В ходе оборонительных сражений июля и августа 1942 года Бойкеманн был награжден итальянской серебряной медалью «За отвагу». Неоднократно ему доводилось спасать итальянские дивизии от полного уничтожения.
В конце августа полковник Бойкеманн был вызван в штаб армии. Когда он прибыл туда, Роммель сообщил ему, что его переводят в резервные части сухопутных войск, которые находятся в личном распоряжении фюрера. В дальнейшем же его ожидает назначение на должность командира дивизии в какой-нибудь горячей точке на Восточном фронте.
– Мне очень жаль, что вы покидаете нас, господин полковник. Но там у вас будут куда большие шансы на дальнейшее продвижение по службе, – такими словами завершил фельдмаршал этот разговор.
Командир дивизии трогательно попрощался со своими подчиненными, в особенности со своим старым 382-м пехотным полком. С аэродрома под Тобруком через Крит, Афины и Бриндизи он вернулся на родину. Явившись в управление кадров сухопутных сил, он узнал там, что 15 сентября ему надлежит принять командование 75-й пехотной дивизией, ведущей тяжелые бои в районе Воронежа.
Полет на Восточный фронт прошел вполне благополучно, и, приземлившись в Касторной,
