Есть такие психологические вещи, которые трудно осознать, которые приходят исподволь, незаметно. Причем человек начинает их ощущать не только не сразу, но даже и не непосредственно, а лишь по их последствиям. Например, человек может думать, что у него проблемы на работе — 'не та' у него работа, не справиться ему с ней, устает он. Или о своей семейной жизни — будто 'не сложилась' она, что он 'виноват в несчастьях близких', что жить ему теперь, когда дети выросли, «незачем» и т. п. А на самом деле у него, по всей видимости, просто развилась депрессия, и все эти ощущения — не более чем его прежний мир, но только в новых, депрессивных очках. Подобные ощущения — только ощущения, а не объективная оценка действительности. И потому эти «оценки» не причина сниженного настроения и пессимистического видения будущего, а их следствие.
Вот почему работа психотерапевта — самая сложная, если сравнивать ее с работой остальных специалистов, чья профессия начинается с пресловутого «психо-». Во-первых, ему предстоит лечить человека, используя силы самого этого человека. Во-вторых, ему придется убеждать своего пациента в том, что у него — у этого пациента — есть силы, которые можно конструктивно и с пользой потратить на улучшение качества своей жизни. В третьих, психотерапевту придется бороться с установками пациента, меняя традиционную позицию невротиков с формулировки — 'Мир плох!' на формулировку — 'У меня есть проблемы с головой, которые, впрочем, можно решить, и тогда мир перестанет казаться мне таким ужасным, жестоким и несправедливым, каким он кажется моей депрессии (или — моему неврозу)'.
И наконец, поскольку психотерапевт лечит не таблетками, а психотерапевтическими средствами, ему приходится рассчитывать на добрую волю, сознательность и здравомыслие своего пациента, на его конструктивность и готовность к сотрудничеству. И только психотерапевт знает о том, насколько это трудно, если учесть, что проблемы таких пациентов как раз именно с тем и связаны, что их здравомыслие им отказывает по причине 'глубины залегания' того внутреннего конфликта, который стал причиной развития данного патологического состояния. Кроме того, эти пациенты обессилены своим неврозом, а потому неспособны проявить какую бы то ни было волю. Наконец, они загнаны своей проблемой в угол, а потому конструктивность и доверие — это, как бы сказать помягче… не их конек.
Психотерапевту остается только успокаивать себя тем, что трудность и длительность проводимого им лечения вполне объяснима: психологический конфликт его пациента этому пациенту не очевиден, а потому его сопротивление терапии естественно. Кроме того, психотерапевт должен отдавать себе отчет в том, что болезненные симптомы уже ослабили силы пациента, а потому, хоть мы и ищем в нем 'скрытые резервы', общее состояние его психической системы оставляет желать лучшего. А то, что пациент выказывает недоверие своему врачу — это не недоверие и не капризы, а просто непонимание. Становится ли самому психотерапевту от этих объяснений легче? — это вопрос.
Вот, собственно, и все различия между работой психиатра, психолога и психотерапевта. Нам же остается лишь уповать на повышение общего уровня нашей психологической культуры. А потенциальным пациентам психотерапевта следует помнить: если вам кажется, что весь мир вокруг вас плох (или какие-то его части невыносимо плохи), то, скорее всего, вы медлите с обращением к психотерапевту; если же вам кажется, что вы сами в этом мире самые плохие, то затягивать с обращением к психотерапевту — смерти подобно, причем в прямом смысле этой хрестоматийной фразы. И еще раз повторюсь: специфика психических расстройств, подлежащих ведению психотерапии, к сожалению, состоит в том, что осознать наличие у себя этих расстройств обычному человеку необычайно трудно.
БЛАГОДАРНОСТИ
Мой самый любимый раздел в любой книге — это раздел «Благодарности». Здесь автор вспоминает тех, кто сделал его чуть-чуть лучше, тех, кто помог ему понять что-то очень важное, тех, кто позволил ему сделать то, что он считает самым ценным. К сожалению, по ряду причин поименный список невозможен — и память причудливая штука, и уложиться надо всего в несколько строк.
Что ж, поблагодарю прежде всего своих пациентов — ведь у них психотерапевты учатся более, нежели у коллег. Однако же если бы не общение с коллегами, то психотерапевтический труд оказался бы просто невыносимой ношей. Так что им — отдельная благодарность. Наконец, самое искреннее спасибо родным и близким — тем, ради которых, собственно, все и делается.
Спасибо моей нежно любимой жене за любовь и терпение; моему другу и коллеге Геннадию Аверьянову — за помощь и поддержку.
Особенную благодарность я бы хотел принести главному психотерапевту Комитета по здравоохранению Администрации Санкт-Петербурга и главному врачу Клиники неврозов им. академика И.П. Павлова Оксане Евгеньевне Кашкаровой. Ее всемерное участие и поддержка обеспечили возможность моей работы.
Я благодарю всех моих сотрудников, составляющих дружный коллектив Санкт-Петербургского городского психотерапевтического центра, — Марину Бухарину, Ирину Павлову, Ольгу Полетаеву, Анну Захаренкову и особенно Юлию Пчелину, которая трудится над приведением в порядок материалов моих лекционных занятий, а также всех сотрудников Клиники неврозов им. академика И.П. Павлова.
Большое спасибо!
Примечания
1
Всем, кому это еще не известно, докладываю, что настоящими колумбами психологии были и остаются наши с вами отечественные ученые. Без их открытий психику человека никогда было бы не понять. И если у вас лично есть желание понять, как наша внутренняя душевная организация устроена, могу порекомендовать книгу «Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности», вышедшую в серии «Карманный психотерапевт», там и обо всех этих открытиях наших ученых, и обо всем, что нужно знать о собственной психологии, подробно рассказано.
2
Все это можно проследить на электроэнцефалограмме (так называется специальное исследование электрической активности мозга, очень похожее на хорошо всем нам знакомую регистрацию электрической активности сердца — электрокардиограмму (ЭКГ)). Во время бодрствования энергия в мозгу бьет ключом, а на электроэнцефалограмме регистрируются частые-частые волны (так называемый бета-ритм). Когда же мы засыпаем, то на электроэнцефалограмме появляются высокие, но крайне медлительные волны (так называемые дельта-волны).
3
«Неврастения — это такое состояние нашей нервной системы, когда «биологическая энергия»… Как бы это сказать-то помягче?… Кончилась. Истощение нервных клеток здесь просто выдающееся — полный энергетический перерасход. Впрочем, подробнее об этом перерасходе в «толстой» книжке «С неврозом по
