Может быть, прошел день. Может быть, прошла целая вечность.
Он не знал - у него теперь была одна цель и один путь - и он шел по нему. Даже практически без сил - он все равно шел. Когда же наконец его затуманенному взору предстали стройные стены монастыря, он приподнялся на обессилевших руках и улыбнулся.
“Я все-таки нашел тебя”, – еле слышно прошептали его губы и он неподвижно замер на земле.
* * *
Тихая печальная песня. Чьи-то руки, скользящие по его лицу. И затем - холодная струя воды. Он закряхтел и шевельнулся.
“Жив!”, - сквозь обволакивающую его пелену услышал он.
Жив. Он все еще жив. Для чего же он жив, если он не сумел выполнить свой долг? Для чего?
Попытался открыть глаза - но лишь смутное красное марево предстало его взору. Тогда он прикрыл их и погрузился в сон.
Он спал и спал. Временами он просыпался на какие-нибудь десять минут - и затем снова засыпал.
Когда же он вновь проснулся и в очередной раз попытался открыть глаза - кровавого марева уже не было. И тогда он смутно различил человеческую фигуру, склонившуюся над ним и услышал ее голос - ласковый голос девушки.
“Спи, тебе еще рано двигаться. Раны еще не зажили. Спи”. Он не сопротивлялся сну.
Потом временами он просыпался, чтобы вновь услышать ее голос и попытаться сквозь дымку разглядеть ее лицо - и ему очень долго не удавалось это сделать. Но настал день, когда он смог подняться с постели без посторонней помощи - и зрение и слух его прояснились.
“Я все-таки нашел тебя”, - отчего-то пришли на ум совсем уже казалось ставшие далекими слова.
Да, это была девушка, еще совсем юная, быть может семнадцати-восемнадцати лет. Вот только в глазах ее читалась уже совсем взрослая твердость.
И тогда он решился спросить.
- Где я ?
- Ты в нашей обители, - ответила девушка. В моей обители, - добавила она и всхлипнула.
- Ты … ты помогла мне… Почему?
- Ты не один из тех, кто напал на нас. Я это сразу поняла. Наши… мои … братья… увели напавших в леса.. и погибли там… выжившие варвары вернулись сюда… и разграбили монастырь. Все те, кого удалось одолеть моим братьям, остались в лесах - ты же подошел прямо к стенам монастыря. Если бы ты был в числе напавших - ты не рискнул бы это сделать. Ты не из тех, кто убил моих братьев,- сказала она очень твердо.
- Дда..это ттак..,- еле слышно пролепетал он все еще не слушающимся его языком.
- Тогда зачем ты пришел сюда? - и она подвинулась к нему совсем близко, не сводя своего изучающе-требовательного взгляда с его лица.
- Я хотел…хотел остановить их.. и … и не смог… прости.. прости меня, если…можешь.
- Ты хотел помочь нам? - в глазах ее выразилось крайнее удивление,- почему? Ты ведь из их же народа… ты пошел против них?
- Я…не мог…допустить…бойни…, - слова шли очень медленно и тяжко из его горла.
- Но она все таки была допущена… Впрочем, какое это теперь имеет значение ! Спи, выспись - потом расскажешь мне остальное.
Она была права, ему сейчас требовался отдых - много отдыха - и он вновь погрузился в столь манящий его сон.
Он проснулся и почувствовал ее теплую руку у себя на лбу.
Не стал открывать глаз - лишь пытался прислушаться к ее мерному дыханию.
Когда же наконец открыл их - она убрала руку с его лба и поднесла к нему пропитанную чем-то холодным губку.
- Проснулся? - на этот раз ее голос был заметно более приветлив, чем в прошлый,- ладно,
вставай - ты уже вполне можешь это сделать.
Он попытался приподняться - и впервые за много дней его тело послушалось его.
Он сел на постели и окончательно прояснившимся взором взглянул на нее. Она была удивительно красива - по крайней мере почти наверняка она должна была быть красавицей по меркам ее народа.
Русые волосы спадали до плеч, а на губах блуждала улыбка - впервые за много дней. В глазах была живость и в то же время совсем уже взрослая стойкость. Белая роба была на ней.
- С…сколько я спал?
- Неделю, почти неделю ты пробыл здесь. Практически только спал, очень мало ел. Ты, наверное, сейчас этого уже не помнишь - для тебя должно быть прошли всего лишь минуты.
- П…почему ты помогла мне?
- Ты ведь хотел помочь нам? Даже если тебе это и… не удалось - ты не был с этими варварами. Я обязана была помочь тебе, это был мой долг. Если бы только ты успел раньше… если бы успел… хотя что ты мог сделать против сотни воинов…
- Н..не один. Я сражался не один с ними … нас было … двенадцать. Все они … погибли.
При этих словах слезы выступили на его огрубелых щеках - а ведь он ни разу еще до этого не допускал себе столь жесточайше непростительной слабости.
Девушка как-то печально и в то же время с надеждой улыбнулась.
- Все таки есть на свете люди, не потерявшие свое сердце, все-таки есть. Жаль только, что ты не смог нам помочь. Но что бы двенадцать воинов могли сделать против доброй сотни…
- Ты говорила, твои братья погибли…
- Да, варвары убили их всех. Я была единственной сестрой в этом монастыре…и единственная осталась в живых. Только чтобы оплакивать их смерть.
И она, несмотря на всю свою внешнюю кажущуюся стойкость, заплакала.
- Как же ты тогда осталась в живых? Они не тронули тебя?
- Я… спряталась в монастыре. У нас … был секретный.. ход и.. туннель, ведущий из монастыря - продолжая всхлипывать, говорила она, - в нем я и переждала бурю, как велел мне мой отец…Вот только буря эта уничтожила все, мне дорогое…
Казалось, она сейчас совсем забудется в своем горе при этих воспоминаниях. Он вытянул свою руку и взял руку ее в свои ладони. Пусть знает, что она все же не одинока в этом мире…
Они молча сидели, крепко сжав руки друг друга. Так прошло минут десять. Наконец она сумела успокоиться.
“Отдыхай, воин”, - тихо прошептала она и вышла.
* * *
День, второй, третий… Неделя, другая, третья…
Он наконец полностью оправился от своих ран и они смогли беседовать каждый вечер.
Ей теперь очень не хватало этих простых человеческих бесед - и ему не хватало тоже.
В этом они были похожи друг на друга - оба они стали изгнанниками, оба лишились близких.
Постепенно она стала приходить к нему все чаще и чаще. Когда она, случалось, вспоминала о слишком памятных еще днях своего горя - он утешал ее. Иногда она просила рассказать его о своих
