это мороженое стоило девятнадцать копеек, и это было самое вкусное мороженое на свете. Аня внезапно вспомнила, что ничего не ела, если не считать печенья в кабинете Каменецкого.
– Хотите? —предложил Игорь.
Аня улыбнулась и взяла один стаканчик.
– Анна Семеновна, – жалобно сказал Игорь, – вы попросите, чтобы нас сменили, а? Вы вот без охраны уехали, а нам Станислав Андреевич так по ушам даст. И Петров тоже даст.
Петровым звали начальника службы безопасности «Авиаруси».
– А вы долго охраняли моего отца? – спросила Аня Игоря, когда они ехали обратно в Москву.
– Долго, – сказал Игорь, – почти год. А потом мы с Дмитрием Иванычем стали ездить. А Собинов себе собровцев взял.
– Повезло нам, – сказал Игорь, откусив пол-вафельного стаканчика, – Семен Аркадьич ведь на нашей машине ехал. То есть на машине Дмитрия Иваныча.
– А как получилось, что отец поехал в офис на чужой машине? – спросила Аня.
Игорь с увлечением приканчивал мороженое.
– А черт его знает, чинили что-то. Нам утром говорят: возьмите разъездной джип и езжайте за Дмитрием Иванычем. А ваша хозяина повезет.
Руки Игоря из-за холода были в черных нитяных перчатках. Одна перчатка прохудилась, и сквозь нее был виден большой палец с обкусанным розовым ногтем. Он казался совсем мальчишкой, худым и щуплым, но Аня почему-то вспомнила, с какой легкостью Игорь распахнул перед ней тяжелую дверцу бронированной машины.
– Прикинь, – сказал Игорь, – у водителя-то ноги оторвало. Одна кочерыжка от мужика осталась. А у него дочке полтора месяца.
Аня вернулась в офис к шести. Вечерняя Москва оплывала мокрыми огнями и стояла в пробках.
Следователь Николай Арлазов болтал в предбаннике с секретаршей Викой. Вика ненатурально смеялась и строила ему глазки.
– Здравствуйте, – сказал следователь, – вот выясняю, кто в офисе мог заранее знать, что Семен Аркадьевич поедет на небронированной машине.
– Кто угодно, – пожала плечиком Аня.
– Нет, не кто угодно. Виктория Ивановна звонила на станцию техобслуживания накануне. И ей сказали, чтобы водитель приезжал к десяти часам. И тогда господин Собинов сказал, что поедет на работу во второй половине дня, когда машина вернется.
– И почему он срочно выехал на работу?
– Кто-то, очевидно, позвонил ему. И потребовал срочно приехать. Кто-то, кому владелец компании не мог отказать.
Аня помолчала.
– А если бы… если бы он поехал на бронированной машине? Что с ней… с ним было бы?
– Машину пришлось бы перекрашивать.
Аня отвернулась, чтобы скрыть слезы, и прошла в кабинет.
Аня перенесла совет директоров на утро, чтобы до этого хоть чуть-чуть подготовиться и разобраться с долгами и активами компании. Ей хотелось это сделать самостоятельно, чтобы не выглядеть глупой девчонкой в глазах своих замов.
Она вызвала слесаря и сотрудника компании, которая производила сейфы, и велела вскрыть сейф. Секретарша Вика сказала, что это невозможно сделать до утра, и Аня ответила, что если сейф не будет вскрыт до десяти вечера, Вика может считать себя уволенной.
Пока сейф оставался закрытым, Аня занялась изучением бумаг, лежавших в ящиках стола и имевшихся в распоряжении бухгалтерии. Она искала те восемьдесят пять миллионов долларов, о которых ей сказал Никитин.
Однако никаких следов этих денег в бухгалтерии не обнаружилось. Зато через два часа обнаружилось кое-что другое.
Аня внимательно перечла документы, доставленные ей главбухом, нажала кнопку селектора и попросила секретаршу вызвать Алексея Защеку.
– Он отъехал из офиса, – ответила секретарша.
– Я хочу его видеть через пятнадцать минут.
Ровно через пятнадцать Защека и прибыл. Улыбнулся, помахал Ане ручкой и доверительно перегнулся через стол.
– Анна Семеновна, – сказал Защека, – вы… у вас очень усталый вид… Поверьте, мы все так сочувствуем вашему горю…
Вблизи его лицо походило на красный помидор с пуговками.
– Наша компания очень много задолжала, – начала Анна, – не так ли?
Защека кивнул.
– Только по тем документам, которые я успела изучить, «Авиарусь» задолжала за топливо около десяти миллионов долларов, за обслуживание в различных аэропортах – около четырех миллионов, еще четыре
