Ошеломленные рабочие застыли, бросив свои дела, пока шел этот разговор. Один принялся подметать, другой углубился в техническую документацию, третий протирал инструменты.
Разъяренный Антуан оставил своего инженера и выскочил из здания в тупичок. Матиас скатился по лестнице, добродушно подмигнул Маккензи, чтобы его успокоить, и присоединился к другу, который уже сидел в машине.
– Не понимаю, с чего ты завелся? Мне кажется, это прекрасная мысль. Ну конечно, тебе-то что, это ведь не ты переехал в стенной шкаф.
– Залезай, или я оставлю тебя здесь, – вместо ответа заявил Антуан, распахивая дверцу.
Маккензи несся за ними, размахивая руками. Запыхавшись, он спросил, не могли бы они прихватить его с собой, а то у него тьма работы в бюро. Матиас вылез из машины, чтобы другой мог забраться внутрь. Несмотря на свой рост, Маккензи сумел как-то разместиться на подобии сиденья в задней части кабриолета, и «остин» устремился в лабиринт лондонских улиц.
С того момента, как они выехали из тупичка, Антуан не сказал ни слова. «Остин» припарковался на Бьют-стрит перед «Французскими книгами». Матиас наклонил переднее сиденье, чтобы выпустить Маккензи, но тот, задумавшись, не тронулся с места.
– Вообще-то, – пробормотал Маккензи, – если вы будете жить вместе, мою команду это устроит.
– До вечера, дорогой! – бросил развеселившийся Матиас, удаляясь.
Антуан тут же догнал его:
– Немедленно забудь все это. Мы и так уже соседи, куда дальше, верно?
– Каждый будет жить у себя, что ты так разволновался? – ответил Матиас.
– Да что на тебя нашло? – озабоченно поинтересовался Антуан.
– Проблема не в том, что ты холостяк, проблема – как жить одному.
– Но в этом и заключается принцип холостяцкой жизни. И потом, мы живем не одни, с нами наши дети.
– Одни!
– Ты так и будешь повторять?
– Я хочу жить в доме, где смеются дети, хочу возвращаться после работы туда, где кипит жизнь, и не хочу больше тоскливых воскресений, хочу уик-эндов со смеющимися детьми.
– Ты повторяешься!
– А что, тебе не нравится, когда они смеются два раза подряд?
– Тебе до такой степени одиноко? – спросил Антуан.
– Ладно, иди работай, а то Маккензи уже заснул в машине, – бросил Матиас, заходя в свой магазин.
Антуан прошел следом и преградил ему дорогу: – А какой мой интерес в том, чтобы мы жили под одной крышей?
Матиас наклонился подобрать почту, которую курьер подсунул под дверь.
– Не знаю, может, научишь меня наконец готовить.
– Именно это я имел в виду, ты никогда не изменишься! – заключил Антуан, уходя.
– Наймем няню, и чем мы рискуем, кроме пары веселых минут?
– Я против нянь! – проворчал Антуан, направляясь к машине. – Я уже лишился его матери, не хватало только, чтобы в один прекрасный день и сын ушел от меня, потому что я им не занимался.
Он уселся за руль и включил мотор. Рядом похрапывал Маккензи, уткнувшись носом в служебную записку. Стоя со скрещенными руками на пороге магазина, Матиас окликнул Антуана.
– Твое бюро как раз напротив!
Антуан растолкал Маккензи и открыл дверцу:
– А вы-то что здесь делаете? Я думал, у вас тьма работы!
Из своего магазинчика Софи наблюдала за разыгравшейся сценой. Покачав головой, она вернулась в подсобку.
IV
Матиаса очень порадовали посетители, побывавшие в этот день в магазине. Хотя поначалу, едва зайдя, каждый клиент удивлялся отсутствию мистера Гловера, все они тепло приняли Матиаса. А число продаж за день его просто удивило. Ужиная пораньше у стойки Ивонны, Матиас размышлял о своем будущем, сулившем, как ему виделось, возможность возглавить небольшой, но приятный бизнес, который, в свою очередь, позволит ему в один прекрасный день отправить дочь учиться в Оксфорд, о чем он давно мечтал. Домой он вернулся пешком на склоне дня. Фредерик Делахью отдал ему ключи, и грузовик исчез за углом.
Он сдержал слово. Грузчики поставили диван и низенький столик на первом этаже, кровати и ночные тумбочки в двух крошечных комнатах наверху. Платяные шкафы тоже были расставлены, посуда нашла свое место в кухоньке, устроенной под лестницей. Для этого потребовался настоящий талант, помещение и впрямь было слишком маленьким, не больше пятидесяти квадратных метров, и каждый его квадратный сантиметр был теперь заполнен.
Прежде чем рухнуть на кровать, Матиас привел в порядок комнату дочери, почти совсем такую же, как та, где она проводила свои каникулы в Париже.
