Но я сдерживаюсь.
Слишком разговор серьезный намечается.
Мажор вздыхает:
– Одна сорока новость на хвосте принесла. Наш с тобой любимый клуб написал письмо принимающей стороне. О том, что в славную столицу либерального чешского государства вместе с нормальными болельщиками прибыли отмороженные спартаковские футбольные хулиганы. С целью организовать массовые беспорядки. Чуешь, чем пахнет?
Я бледнею.
– Они что, совсем охренели?! – задыхаюсь. – Для местных копов это практически индульгенция!
– А для ублюдков, работающих в нашем клубе, – холодно цедит Гарри, – возможность избежать штрафов. И не получить за эти штрафы люлей от горячо любимого начальства. А на таких, как мы, этим уродам – просто наплевать, андерстенд?! Пусть там тебя с парнями посадят или дубенаторами отоварят, потому что ты для них якобы представляешь потенциальную опасность, что за дела? Можно подумать, я что-то новое тебе говорю про отечественную, блин, бюрократию.
– Ты лучше, что нам сейчас делать, скажи, раз такой умный.
Гарри опять хмыкает.
– Предупреждать парней, – говорит. – И искать в Праге бар с широкоформатным экраном.
И – отключается.
Вот и поговорили.
Вздохнул, обернул задницу простыней, погасил окурок, поплелся в ванную.
Злата там после душа насухо вытиралась.
Посвежевшая и похорошевшая.
Если можно еще больше похорошеть.
Я как ее снова увидел, аж задохнулся – какая она красивая…
…Быстро принял душ, почистил зубы, поскреб пальцами щеку, решил, что можно обойтись без бритья.
И некогда, и лень, если честно.
Пока что и так сойдет, а ближе к вечеру – разберемся.
Сейчас – дела.
И, блин, – срочные.
Срочнее не придумаешь…
…Выскочил из душа как ошпаренный. Злата даже испугалась.
– Что-то случилось
– Ничего, милая, ничего, – целую, успокаивая, – просто мне надо срочно переговорить с ребятами. Хорошо?
– Хо-орошо-о-о. Только недолго, ладно? У меня на тебя есть план. Я уже придумала, как мы с тобой проведем время до твоего футбола.
Киваю, обнимаю ее одной рукой, другой тянусь к телефону.
Так, думаю, а кому звонить-то?
Хотя что тут думать.
Никитосу, естественно.
Быстро вставляю в аппарат очередную «левую» симку, набираю по памяти знакомый номер.
– Здорово, – спрашиваю, – узнаешь?
– Тебя хрен забудешь, – сипит спросонья.
Видно, неплохо они вчера отожгли.
Он там один сейчас, интересно?
Или тоже с подругой?
Не хочется, чтобы кто-то из парней о моей Злате как об одной из очередных «выездных моделей» подумал.
Хотя могут быть вопросы.
И даже проблемы.
У нас к «девушке с выезда», в первую же ночь нырнувшей в койку, принято относиться, как бы это сказать… легкомысленно.
И это, в принципе, правильно.
Вот только у нас со Златой, я чувствую, другая история рисуется.
Ну, разберемся как-нибудь.
Отвлекся я что-то.
– Ты сейчас в номере? – спрашиваю.
– Нет, блин, на вернисаже, – зевает. – Хожу, сука, картины рассматриваю. Особенно нравится «Обнаженная в простыне». Хочу вот поближе взглянуть. А ты, скотина, отвлекаешь.
Ага, усмехаюсь про себя.
Значит, угадал.
Не один, ой не один проводит ночь в покоренном городе наш Никитос.
Кто-то ему, скотине такой, постельку греет.
Ничего, думаю злорадно.
Не одному мне обламываться.
– Короче, слушай сюда. «Вернисаж» потом досмотришь. Если время будет. А пока – общий сбор. Внизу, в лобби, через пятнадцать минут. Опоздавший немедленно опиздюливается. И сербов с поляками не забудь предупредить. Обязательно. Время пошло.
– Да ты че, Дэн, охренел?! Где ж я тебе их с похмелья-то собирать буду?! Да еще и братьев-славян разыскивать?! У сербов «первого» с собой, как говна, они могут до сих пор зажигать в полный рост. Или в таком отрубе сейчас, что их только с ОМОНом и поднимешь. И то вряд ли…
– Ладно, – морщусь в трубку. – Сербов беру на себя. Насчет поляков Жеке позвоню, пусть разбирается. А вот наши остаются на твоей бродяжьей совести, усекаешь? Чтоб, как хрен перед случкой, все на первом этаже стояли. И не приведи Господи кто-то переберет с опохмелом. По бутылке пива в рыло, не более того. Иначе – сам понимаешь.
Он наконец отвлекается от своей «Обнаженной в простыне» и врубается, что тема серьезная.
– Понял, – вздыхает, – не вопрос. Давай, звони сербам. А Жеку я, черт с тобой, сам по-соседски обрадую. Вон он, на соседней шконке храпит, сволочь. Потому как ключи от номера у его лопоухого братца остались, а где братец пребывал, когда Жеке поспать приспичило, – тайна сия велика есть.
Вот ведь блин, думаю.
Я и забыл, что они с братом в одном номере остановились.
Им так и удобнее, и дешевле.
Жека ведь недавно женился и тут же ребенка себе заделал, идиот ждановский.
А брат гранит науки грызет.
Не пошикуешь особенно.
Это я в последнее время подраспустился.
И зарплата приличная, и тратить ее, блин, особо не на кого.
К сожалению.
Глава 4
Быстро поцеловал Злату, попросил подождать меня в номере, натянул джинсы и свитер и рванул вниз, на ходу набирая Тима.
Тот, на удивление, ответил на первом гудке.
И голос не заспанный.
Удивительно, учитывая, как он вчера «Катюшу» и «Напред, Звездо, ле!» затягивал, всех остальных заводил под пиво да под сливовицу.
В неимоверных количествах.
Хотя, нет, не удивительно.
