исполнительная власть будут бороться с ними неконституционными, незаконными методами. Один из наиболее последовательных и жестких критиков правительства - писатель А. Проханов, выступая на съезде, заявил буквально следующее: 'Мы должны взять власть конституционным путем. Хоть через выборы, хоть через второе пришествие Христа'.
Одним из основных докладчиков на съезде был С. Н. Бабурин, народный депутат, выступивший на тему 'О спасении, тактике и стратегии Фронта национального спасения'. Его основной вывод звучал так: 'Лимит доверия парламенту исчерпан. Мы должны сами выступать с законопроектами. Если на VII съезде народных депутатов Российской Федерации не удастся переизбрать правительство, то надо ставить вопрос о досрочных перевыборах всего депутатского корпуса и президента'.
Работа съезда проходила под триединым требованием: использовать предстоящий съезд народных депутатов, когда бы он ни проводился, для выражения недоверия правительству; ни под каким предлогом не предоставлять Б. Ельцину дополнительных полномочий; использовать складывающуюся кризисную ситуация для взятия власти в свои руки законным образом.
Только один из делегатов съезда - Станислав Терехов, руководитель Союза офицеров, туманно-таинственно говорил о некоем 'третьем этапе' борьбы за власть, раскрывать содержание которого не стал, но призвал к нему готовиться.
Всего три дня понадобилось Б. Ельцину, чтобы обрушиться на Фронт национального спасения. Избрав для этого первый попавшийся под руку предлог участие в заседании коллегии Министерства иностранных дел, - он предложил распустить Фронт национального спасения как 'незарегистрированную организацию, деятельность которой противоречит Конституции и законодательству страны, ибо призывает к свержению власти, дестабилизирует общество, натравливая одних людей на других... Это недопустимо'. Он выразил готовность взять на себя ответственность за принятие срочных безотлагательных мер. Б. Ельцин тут же поставил перед МИДом задачу разъяснить через дипломатические представительства России за рубежом, какую опасность подобный Фронт может представлять не только для России, стран СНГ, но и для всего мира. 'Это страшная опасность, - сказал он, - но на Западе этого пока не понимают'.
На следующий день, 28 октября 1992 г., появился указ о запрещении деятельности ФНС на территории Российской Федерации. Так, просто и бесхитростно, расправился Б. Ельцин с надвигавшейся политической грозой слева. Фронт грозил стать реальной силой, пользовался поддержкой и симпатиями большинства народных масс.
В истории России последнего десятилетия неоднократно встречаются похожие или аналогичные ситуации, когда на абсолютно законные, конституционные, парламентские действия оппозиционных сил президент и исполнительная власть отвечают очевидными противоправными, силовыми или административными мерами, прикрывая их формальными отговорками. Действуя по принципу 'бей первым', Ельцин и в этом случае пренебрег всеми конституционными нормами и законами РФ. Он нанес удар по принципу политической целесообразности, 'по понятиям', как позже сформулировал такое поведение Борис Березовский. Западные страны, постоянно выступающие в мире в самоприсвоенном качестве блюстителей демократии, не только закрывали глаза на подобные скандальные насилия над демократией в России, но даже морально и политически поддерживали громилу Б. Ельцина в его действиях. Их поведение всегда определялось соображениями своей собственной государственной выгоды.
Оппозиционные силы России, вне зависимости от своей политической окраски, социальной опоры и степени критичности по отношению к правительству, хорошо зная необузданный нрав президента и его пренебрежительное отношение к закону, так и не смогли найти противоядие против его антиконституционной нахрапистости. Они все время вели с ним дуэль в неравных условиях. Так и не удалось им 'найти приема против лома'.
По отношению к 'Гражданскому союзу' Б. Ельцину даже не пришлось применять никаких репрессивных акций, поскольку эта классическая политическая коалиция соглашательских оппозиционных сил могла представить реальную опасность только в случае чистой демократической игры на правовом поле. Но президент в своей политической жизни никогда не играл по правилам. В течение короткого срока существования 'Гражданского союза', длившегося немногим более года - с середины 1992 до середины 1993 г., Б. Ельцин нередко давал понять лидерам 'Гражданского союза', что готов выслушать их оценки и соображения по поводу сложившейся в стране ситуации и о путях выхода из нее, заведомо зная, что ему наплевать на их точки зрения и предложения. Важно было поглаживать время от времени этого оппозиционного кота по шерстке, использовать его вальяжное парламентское мурлыканье для демократической показухи и спокойно дожидаться того момента, когда представится возможность просто-напросто сбросить его с колен со словами: 'Пошел прочь!' А пока 'Гражданскому союзу' давали беспрепятственно играть в свои воображаемые игры, вести виртуальную политику.
На первом форуме (даже название придумано было античное, более высокопарное, нежели поднадоевшие 'съезды', 'конгрессы', конференции) 'Гражданского союза', созванном в Москве в июне 1992 г., было принято постановление о том, что, дескать, новая политическая сила готова взять на себя ответственность за ситуацию в стране и способна сформировать новое правительство. Прямо почти по Ленину, некогда выкрикнувшему: 'Есть такая партия!' Вся разница была в том, что Ленин готов был бороться за лидерскую роль своей партии, а деятели 'Гражданского союза' выпрашивали у президента, чтобы он дал им возможность немножко порулить государством. На своем форуме они вполне серьезно обсуждали кандидатуры (из своей среды, естественно) на пост премьер-министра, порядок, формирования нового правительства, меры по обеспечению поддержки деятельности нового правительства в Верховном Совете России. Все это подкреплялось общими декларациями о том, что-де надо формировать российское правительство исключительно на партийной основе, следуя образцам западной демократии. Вся работа форума была похожа на колоритную иллюстрацию к известной басне о том, как собравшиеся мыши намеревались повесить на хвост коту колокольчик, чтобы вовремя получать сигнал о приближающейся опасности. Эта затея оказалась неосуществимой только потому, что не нашлось смельчака, который бы взялся повесить этот самый колокольчик на указанное место.
В состав лидеров 'Гражданского союза' входили очень известные лица. Но известны они были более всего не какими-то реальными, ощутимыми успехами в политике или экономике, а устойчивым честолюбием и ярко выраженным оппортунизмом, приспособленчеством и способностью к политической мимикрии. Чего стоит один А. Руцкой, проделавший в своей биографии бесчисленное количество цирковых трюков с одной-единственной целью - удержаться на плаву в бурном политическом море России. В тот момент он уже был вице-президентом Российской Федерации, т. е. заместителем Б. Ельцина и, казалось бы, ему не с руки ни в коем случае примыкать к внешне оппозиционной организации, которую пресса обвиняла в подготовке 'номенклатурного реванша'. Но А. Руцкой решил сыграть ва-банк, полагая, как истинный оппортунист, что будущее наверняка за 'Гражданским союзом', а следовательно, ему определенно обеспечено завоевание поста президента. Рядом с ним в руководстве 'Гражданского союза' всегда на первых порах находился Аркадий Вольский - председатель Российского союза промышленников и предпринимателей. Он, конечно, значительно образованнее и эрудированнее А. Руцкого. Недаром начинал свою политическую карьеру в качестве помощника Ю. Андропова. Вольский - мастер компромиссов, небольших политических сделок, складных, но неглубоких докладов и выступлений. Одним словом, типичный 'аппаратчик' бывшего ЦК КПСС, а потом и российских структур. Ему неведомы в политике величины более крупные, чем аршин. А тут сколотилась почти сама собой такая общероссийская политическая глыба, как 'Гражданский союз'. Ясно, что голова А. Вольского терялась в непомерной мономаховой шапке новой ответственности. О других его коллегах по руководству 'Союзом' и говорить нечего.
Среди них был и говорливый Николай Травкин, у которого язык намного опережал умственные усилия. Как потом порешила сама судьба, потолком его лидерских способностей стала должность руководителя администрации Шаховского района Московской области.
Реальной силой 'Гражданского союза' был, конечно, директорский корпус России, т. е. люди, которые держали в своих руках реальный производственный механизм государства. К ГС примыкала Федерация независимых профсоюзов России, т. е. основная масса организованных рабочих. Позиции 'Гражданского союза' разделялись многими слоями интеллигенции. При условии сплочения этого блока, т. е. проведения серьезной организационной работы, при наличии вразумительной, т. е. понятной широким массам народа социально-экономической программе, а главное, решительной политической воле руководства 'Гражданский союз' мог и в самом деле стать мощным влиятельным фактором в истории России. Но ни одно из этих условий на практике выполнено не было. 'Гражданский союз' занялся очередной возней по разработке ненужных 'программ' вроде забытого всеми документа 'Двенадцать шагов к возрождению России', мелкой суетней по формированию парламентских коалиций, бесконечными консультациями с представителями правительства и администрации президента. Пожалуй, пиком политических достижений 'Гражданского союза' было проведение личной встречи между президентом России Б. Ельциным и десятью лидерами ГС, среди которых были А. Руцкой, А. Вольский, Н. Травкин, А. Владиславлев, В. Липицкий и председатель Федерации независимых профсоюзов России И. Клочков. Встреча состоялась 3 ноября 1992 года. Верный своей тактике 'вешать лапшу на уши' собеседников, Б. Ельцин заверил руководителей 'Гражданского союза', что он, несмотря на развернутую в прессе широкомасштабную кампанию нападок на ГС, считает этот блок своей надежной опорой (!), отмежевывается напрочь от приписываемых ему намерений установить прямое президентское правление в стране. Со своей стороны лидеры 'Гражданского союза', продемонстрировав свою политическую импотенцию, ограничились тем, что передали президенту разработанную в недрах ГС экономическую программу и предложили провести некоторые персональные изменения в составе правительства, на что Б. Ельцин лишь двусмысленно мотнул головой: не ваше, мол, это дело, господа хорошие!
Развитие событий в России шло тем временем своим чередом. Директорский корпус все больше стал интересоваться практическими вопросами приватизации, а не политической судьбой 'Гражданского союза', вялая оппортунистическая линия руководства ГС привела к утрате первоначальной привлекательности этой организации. Борзая демократическая пресса мало-помалу прекратила преследование этой безопасной затравленной дичи. К осени 1992 г. центр внутриполитического циклона, его 'око', переместился на линию противостояния между Съездом народных депутатов России и Верховным Советом РФ, с одной стороны, и президентом страны и правительством - с другой. А. Руцкой в соответствии со своей жизненной философией вступил в конфронтацию с А. Вольским. В руководстве 'Гражданского союза' начались раздоры, за которыми последовали разрывы связей. А дальше политическое прозябание и, наконец, тишина...
Если Фронту национального спасения Б. Ельцин, как татарский хан, велел перебить позвоночник за противление своей воле, то 'Гражданский союз' умер от политической чахотки и анемии. Такова судьба двух наиболее крупных политических коалиций, представлявших оппозицию на самом первом этапе так называемых рыночных реформ в России.
Фронт национального спасения по большому счету представлял интересы неимущих трудовых слоев населения, для которых восстановление крепкого государства было в известной степени гарантией их относительного благополучия, т. е. работы и своевременной ее оплаты. Идеология Фронта в большой степени питалась соками разрушенной советской системы. Запрещение деятельности Фронта было, по существу, закреплением победы капиталистических порядков в России, торжеством социального реванша богатых над бедными.
'Гражданский союз' не представлял собой столь радикальной альтернативы президенту и правительству, как Фронт национального спасения. Он олицетворял не возвращение к прошлому, а более мягкий, с 'человеческим лицом', демократический капитализм в России. Если Фронт был социальным, классовым антиподом российскому правительству и силам, на которые оно опиралось, то 'Гражданский союз' представлял ту же имущую верхушку общества, но не допущенную к властным рычагам и старавшуюся получить к ним законный, конституционный доступ.
Однако печальная политическая судьба этих двух политических коалиций вовсе не означала, что спадает накал борьбы в растревоженной стране. Скорее наоборот, 1992 год стал временем невероятного взлета и напряженности внутриполитического противостояния.
