ЭПИЛОГ
ДОМ НА КОЛЕСАХ
Вдоль широкой равнины двигалось нечто невообразимое.
Мужчины в полях побросали серпы и встали, разинув рты. Женщины у колодцев выронили от удивления горшки и черпаки. Собаки в деревнях лаяли беспрерывно, а птицы взмыли вверх, хлопая крыльями, расцвеченными вечерним солнцем. Такого зрелища здесь не видели уже лет тридцать, с тех пор как по этим землям проезжал король, но воспоминание о великолепии королевской процессии тускнело перед не правдоподобным зрелищем, открывшимся селянам.
Впереди процессии шествовали огромные угольно-черные слоны. Их красно-золотую сбрую усыпали алмазы и бубенцы. На спине слона, шедшего первым слева, удобно развалившись под навесом, в золотом седле, восседал толстяк, по-видимому, погонщик. Сзади, удерживаемое разукрашенными оглоблями и бронзовыми цепями, катилось нечто вроде передвижного дворца с резными деревянными стенами, красными лакированными дверями, окнами из цветных стекол, черной фарфоровой крышей и шестью высокими башнями, увенчанными куполами. Сооружение это было установлено на медной платформе, снабженной двадцатью огромными позолоченными колесами. А медные спицы этих громыхающих колес были сделаны в виде драконьих голов и при каждом обороте испускали клубы благоухающего дыма.
Погонщик слонов не обращал особого внимания ни на раздававшиеся со всех сторон громкие возгласы изумления, ни на тявканье собак, ни на визг детей, бегущих за исполинским домом на колесах.
В маленькой тополиной роще у дороги приютилась харчевня. Купцы, сидящие в саду, окликнули толстяка на слоне.
— Эй, иди к нам и выпей чашу вина за наш счет! Занятную штуку ты везешь! Чем торгуешь? Толстяк остановил слонов.
— Я ничем не торгую, — ответил он звучным голосом. — Я — телохранитель и, осмелюсь добавить, приемный дядя, или даже отец, той, которая готова продать свой товар любому.
— Еще занятнее, — удивился купец, начавший разговор. — Женщина… Интересно, что может продавать женщина?
— Боюсь, ты не о том подумал. Госпожа, путешествующая в этом удивительном экипаже, — доверенное лицо одного могущественного владыки, его посредница, и товары, которые она предлагает, тоже принадлежат ему.
— Так она не продает свое тело? — удивился купец.
— Да что ты! — воскликнул толстяк, замахав руками. — Ты что, никогда не слыхал о Доме с Красными Дверями?!
Вокруг воцарилась странная тишина. Закат догорел, в небе осталось только темно-розовое сияние вечерней зари. Тени, которые весь день жались к тополям, теперь раскинули по земле свои крылья — но светильники в деревенском кабачке еще не зажгли. В саду шелестели зеленые листья. «Да, да, — шептали листья, — мы слышали о Доме с Красными Дверями. Кто же не слышал о нем?» Купцы искоса, настороженно поглядывали на пышный дворец на колесах, в наступивших сумерках казавшийся таинственным и призрачным.
— Слухи есть слухи, — сказал купец. — Думаю, им не стоит доверять.
— Дело твое, — отозвался толстяк. — Но если бы ты изменил свое мнение, то мог бы навестить мою госпожу, так как на ночь мы остановимся на соседнем холме. Ну, а теперь, — добавил он, — скажите, можно ли где-нибудь поблизости купить сена для наших слонов? И есть ли тут кто-нибудь косоглазый и не особенно добродетельный?..
Почти час купцы яростно спорили.
— Я не верю этим басням, — сказал один.
— Но дом и в самом деле на колесах, и двери у него красные, как рассказывают. К тому же толстяк точно подходит под описание Йолсиппы-бродяги, Ловкого Йолсиппы, бессмертного балагура, чей конь встает на дыбы при одном упоминании о косоглазых.
— А кто госпожа, живущая в доме?
— Ну, если все остальное — правда, то это Кассафех, служанка самого…
— Тихо! Тихо, будь ты проклят!
Передвижной дворец застыл на вершине холма в четверти мили от деревни. Два пылающих факела, воткнутые в землю перед его дверями, ясно обозначали его местонахождение. Пока купцы шумели и спорили, один из них задумчиво молчал. А когда все отправились ужинать, он встал и, дрожа, отправился к Дому с Красными Дверями.
Это был серьезный мужчина средних лет, худощавый и скромно одетый. Поднимаясь в темноте по склону холма, он прошел мимо слонов, стреноженных на лугу. При его приближении они хрипло затрубили, словно извещая свою госпожу о появлении просителя. Когда купец добрался до факелов, он увидел, что Йолсиппа — если это и вправду был он — сидит перед покрытыми красным лаком дверями и терпеливо поджидает его.
— Ну, и зачем же ты пришел? — закричал Йолсиппа. — Должно быть, желаешь отыскать и разграбить какую-нибудь древнюю гробницу? А может, жаждешь обменять на сокровища свою только что умершую любовницу? Или ты замыслил погрузиться в сон, подобный смерти, способный обмануть мудрейшего лекаря, чтобы укрыться от сборщика налогов?
Купец побледнел:
— Как можешь ты шутить, если и в самом деле служишь Ему?!
— Я служу своей госпоже, — ответил Йолсиппа. Теперь у купца не осталось сомнений, что это тот самый Дом. — А вот она служит тому, о ком мы говорим, — Улуму, Владыке Смерти.
Купец вздрогнул.
— Однако, — продолжал Йолсиппа, — я должен тебе кое-что сказать. Хоть моя госпожа и способна попросить своего господина сделать тебе одолжение, он может оказаться занят в данный момент и не придет на ее зов. Ты должен понимать, что у него много важных дел. А теперь скажи, что привело тебя сюда. Любовь, алчность или любопытство желаешь ты утолить?
— Если все, что говорят о твоей госпоже, правда, — твердо сказал купец (хотя он старался скрыть испуг, это ему плохо удавалось), — да, если все это правда, то я расскажу о своем деле только колдунье, которая живет в этом доме, — Кассафех.
Йолсиппа пожал плечами.
— Как хочешь, — сказал он. — В любом случае у меня сейчас свидание с мальчонкой, прислуживающим в кабаке. Хотя он и не косит, но уверял меня, что может за три серебряные монеты развернуть свои глазки крест-накрест. — Йолсиппа легонько постучал в красную дверь, которая тут же распахнулась. — Заходи, — пригласил он и не спеша стал спускаться по склону холма, оставив разинувшего рот купца в одиночестве.
Прошло некоторое время, прежде чем тот собрался с духом и вошел в дом на колесах.
Убранство покоев Кассафех завлекало и манило. Со всех сторон горели розовые светильники, открывающие взору всевозможные чудеса. Самой удивительной была центральная комната — помещение с резными колоннами из кедра, расписными стенами и сиреневыми шторами. В золотых вазах благоухали прекрасные цветы; на полу лежала шкура огромного тигра, хитроумно устроенные глаза которого смотрел на купца, куда бы он ни пошел, а из пасти хищника вырывалось негромкое рычание. Рядом стоял ткацкий станок с незаконченным радужным полотном. Купец осторожно приблизился к станку и вдруг отскочил в сторону в неописуемом ужасе, потому что челнок неожиданно дернулся.
— Не бойся, — послышался голос из-за станка. — Это всего лишь женщина за работой.
Купец боялся, что его ждет встреча со старой и безобразной ведьмой, но Кассафех оказалась молода и прекрасна, ее длинные блестящие волосы были чуть светлее ее золотистого платья. Однако глаза колдуньи постоянно меняли цвет, и одно это уже вселяло страх. Женщина, несмотря на приветливые слова, надменно посмотрела на купца, так что он счел благоразумным трижды поклониться.
— Не ты ли, — пробормотал он, — Кассафех?
— Да, это я, — услышал он в ответ. — А теперь садись и поведай, что привело тебя сюда.
Купец присел на диван, оббитый расшитым шелком.
— Какое великолепие! — воскликнул он. — Мне кажется, я вижу сон!
