Завтрак у Смитов

неизменно выпадал на его долю в Репей-клубе, К рог-клубе или после очередного собрания в Ротари-клубе. Затем он собрался перевоплотиться в Эла Джонсона, но тут его вдруг прервала миссис Смит:

– Господи, Джон, ведь уже почти без четверти, девять!

И все семейство, давясь от смеха, выскочило из-за стола и стало поспешно собираться кто в школу, кто в контору.

А в одиннадцать часов, когда Джон Смит был на службе, он вдруг почувствовал себя плохо. Пришлось взять кэб и вернуться домой. Вскоре Вильгельмину и Джона Интеграла привезли из школы с признаками крайнего нервного истощения, а немного погодя на кушетке в гостиной нашли миссис Смит. Она лежала почти без сознания и в последующие два дня не произнесла ни слова.

А когда позвали доктора, он – какое поразительное непостоянство! – имел наглость рекомендовать им полный покой и запретил какое бы то ни было умственное возбуждение.

Итак, по выздоровлении Смиты вернулись к своим прежним привычкам. За завтраком Смит-отец читает сообщения о падении акций горнопромышленного концерна «Гипгипура» и изредка бормочет: «Молока!» Дети про себя повторяют французский и алгебру, а миссис Смит молча решает вечные проблемы туалетов.

Иными словами, поскольку человеческая природа такова, как она есть, лучше предоставить ее себе самой.