какой-то там вшивый серийный мерседесовский джип.[1]
Грязнов вынужден был проглотить довольно-таки оскорбительный выпад, да еще в присутствии младшего по званию, но в конце концов он осознал свою ответственность перед мировым общественным мнением и взялся за телефонную трубку, чтобы позвонить племяннику в «Глорию».
– Можешь не звонить, – сказал Турецкий, – я уже был у них. Кстати, Денис, в отличие от своего дяди, сразу все понял без подсказки и заявил, что это дело он считает в прямом смысле почетным для себя. И своей конторы, разумеется. Материалы я им оставил, сейчас знакомятся. А я со своей стороны пообещал им приложить все усилия, если потребуется помощь. Тебе ясно, мой генерал?
– Сговорились... за спиной... – мрачно пробурчал Грязнов и отмахнулся: уходите, мол, надоели хуже горькой редьки...
Посетители со смехом покинули его кабинет.
Глава вторая
Старые знакомые
Никогда не поверил бы Александр Борисович, если бы ему кто-то сказал, что пустяковое, в сущности, дело может поднять такую большую волну...
Но в этом он, как, впрочем, и Денис Грязнов с его командой, убедятся в ближайшем будущем, когда вплотную займутся поиском похищенного в Германии автомобиля. А пока же, покидая внушающий невольное почтение дом на Петровке, из окон которого, по утверждению старожилов уголовного мира, аж Колыму видно, Турецкий не мог отделаться от впечатления какой-то неясности. Она возникла во время разговора у Славки и словно сама собой растворилась в процессе общения. Вспомнил, когда уже вышли на служебную стоянку машин.
– Слушай, что-то я хотел у тебя спросить... – делая озабоченное лицо, обратился Александр Борисович к Чижову. – А, вот о чем... Ты, говоря про семейку этого твоего магната, видно, что-то собирался добавить про дамочку... И ушел в сторону. Почему?
Турецкий мог бы и не темнить перед Василием, уж свои-то люди знали некоторые грешки, которые водились за «важняком» из Генпрокуратуры. Вот и Чижов засмеялся.
– А я все думаю: и когда ж он наконец поинтересуется?
– Умные тут! – со сварливой, грязновской, интонацией воскликнул Турецкий. – А я серьезно.
– Да? – удивился, продолжая смеяться, Чижов. – Ну-ну... Вот такая, – он показал большой палец, – баба! Но... видать, к ней особый подход нужен. И потом, я не думаю, что она так уж довольна своим мужем... в определенном плане. Даже наверняка не довольна. И что-то такое у нее было, но она не захотела сказать, как я ни выпытывал. Не в койку ж ее было тащить!
– А почему? – хмыкнул Турецкий.
– Не, Александр Борисович, я на такие приключения не мастак. Если хотите, дам телефончик. В принципе ей, по-моему, просто делать не хрена, отсюда и фантазии. Дать?
– Ну давай... – лениво и будто даже неохотно протянул Турецкий. – Есть, понимаешь, в твоем рассказе одна деталь... любопытная. Интересно проверить...
– Валяйте, экспериментируйте. Не уверен, что она будет сильно возражать...
Этот молодой нахал – никак не иначе! – на память продиктовал семь цифр и даже позволил себе поощрительно подмигнуть: мол, действуй, учитель! Ну надо ж, какая молодежь пошла! Однако веской причины для протеста у «учителя» с ходу не нашлось, и он лишь смешливо отмахнулся: а ну тебя – пока!
Чижову, возможно, и в самом бы деле показалось странным, что именно то, о чем он подумал, Турецкого как раз и не волновало в данный момент. Нет, размышлял Александр Борисович совершенно о другом, а скользкая тема была всего лишь невольным антуражем. Он ухватил из информации Чижова одну стоящую деталь, на которую тот сам не обратил внимания. Потому что если бы всерьез обратил, то дожал бы дамочку. А суть в том, что ей известно нечто такое, о чем следствие совершенно не в курсе и что может пролить свет на всю эту насквозь фальшивую историю с похищением, выкупом и возвращением олигарха домой. Какой-то идиотский спектакль, рассчитанный на впечатлительного обывателя, почитывающего желтую прессу. И вот это «нечто» дамочка по имени... Эмилия Леонидовна?.. Что-то было вроде знакомо, но... неважно. Она так и не раскрыла. А теперь, когда дело, по существу, прекращено... – ну приостановлено, какая разница? – она больше ни слова не добавит. Или попробовать все же? Из чисто профессионального интереса? Оно конечно, других забот у тебя, Сан Борисыч, больше нет! Ладно, может, при случае... На том и остановился. Не подозревая, что буквально в ближайшие часы столкнется с этим делом, что называется, нос к носу...
Попрощавшись с Чижовым, Турецкий поехал в сторону «Глории», в Сандуновский проезд. Вообще-то здесь пешком два шага, но не бросать же машину!
Дениса он застал куда-то срочно собирающимся. Оказалось, ему позвонила одна дама и в прямом смысле умолила приехать к ней на квартиру. Она постоянно живет за городом, а в Москве просто вынуждена была появиться для решения неотложного вопроса. Приехать же в агентство боится, так как за ней теперь постоянно следят, она это знает. И дело настолько серьезное, что дальше тянуть она уже не может. Вот такие исходные данные.
– Она хоть представилась? Что за птица? Из каких краев? – небрежно, скорее по привычке, нежели по необходимости спросил Турецкий, досадуя, что придется, видимо, ждать теперь Дениса. Или пока обменяться мнениями с его сотрудниками?
– Она-то? – так же походя бросил Денис. – Фамилия – Фрадкина. Зовут Эммой... Ты чего? Вы знакомы?! – это он увидел выражение лица Турецкого.
– Слушай, просто фантастика... Ты не станешь возражать, если я поеду с тобой? Представь, как своего помощника, в любом виде, хорошо?
– Пожалуйста... – Денис недоуменно пожал плечами. – А зачем это тебе надо, дядь Саня?
– Давай поговорим, пока будем ехать. Это далеко?
– Осенний бульвар. В Крылатском.
– А-а, ну понятно...
– Что понятно? – продолжал недоумевать Денис.
Его недоумение длилось не долее пяти минут, в течение которых Турецкий сумел изложить существо сегодняшнего разговора в кабинете Вячеслава Ивановича. Денис ушам не верил. Ну надо же, чтоб такие совпадения!
– Теперь ты понимаешь, что срочность вполне может быть вызвана именно теми обстоятельствами, которые мадам Эмма, она же Эмилия Леонидовна, четвертая супруга олигарха, и утаила от следователя Васьки Чижова? Как тут давеча огорошила меня Нинка, фишку-то просекаешь?
– Ну ты даешь, дядь Сань! – прямо-таки оторопел Денис.
– Твои щенячьи восторги с удовольствием переадресовываю моей дочери. Это вы с ней одного поля ягода, а я уже стар для подобных языковых экспериментов.
– Научим, дядь Сань, – кивнул Денис. – А вот по поводу твоих соображений...
– Ставлю сто баксов, что причина ее звонка к тебе как раз в том, о чем я думаю. А?
Денис внимательно посмотрел на Турецкого, ухмыльнулся и отрицательно покачал рыжей своей, толковой башкой:
– Уж больно ты хитрый... как я погляжу...
Квартира как квартира. Такой и положено быть у олигарха. А насчет евроремонта, как поначалу подумал Турецкий, то им здесь и не пахло по той простой причине, что этот самый евроремонт в своей изначальной идее призван плохое заменить хорошим, а здесь все сразу было сделано на «отлично». Умеют же строить, когда захотят! Или все-таки – кому захотят?
Но гораздо больше просторной и светлой квартиры на десятом этаже – с широкими окнами, удобной, не загромождающей пространство мебелью, с массой зелени, натуральной, а не искусственной, – Александра Борисовича поразила хозяйка. Появилось у него ощущение, которое называют дежа-вю. Но с чем оно
