подобранными парами экспериментаторов, не подчиняется законам распространения электромагнитных колебаний, хотя и экранируется металлом; здесь же предполагаемое излучение должно зависеть от расстояния до его источника, чем и объясняется боязнь темирян УзамерзнутьФ вдали от своего семейства. Высказав все это. Грог тут же подчеркнул со всей своей щенячьей безапелляционностью, что ни в какое пси-поле ? ни на базе, ни здесь ? он не верит. С тем он и ушел.
А вернулся он с довольно изящной и вполне продуманной гипотезой. Для него самого она, разумеется, уже была аксиомой. Реальное существование пси-излучения он по-прежнему отрицал. Но сами темиряне в это излучение верили, и теперь Грог пытался нам доказать, что эта вера есть не что иное, как... религия. Правда, религия эта не имела конкретного бога ? эдакого старичка-громовержца; темиряне верили в некую магическую силу, сконцентрированную в их собственном мозгу. Таким образом, богом для каждого из них являлся собственный разум ? богом невидимым и неслышанным, но разве не было незримого бога у древних иудеев?
Именно эта религия, считал Грог, и явилась тем психологическим стимулом, который помог темирянам выжить. Кроме того, он заметил, что у них не существует ни законов, ни морали, во всяком случае ? фиксированных. Грог даже спросил Ксеркса, почему же никто не пытается захватить если не власть, то хотя бы побольше еды, применив право сильного?
Ксеркс долго пытался понять, что значит УвластьФ; так и не понял. В отношении же распределения довольно скудных запасов еды он ответил с присущей им всем простотой, граничащей с наивностью:
? Никто не совершит бесчестного или несправедливого дела ? ведь тогда все кругом станут думать о нем плохо, и он замерзнет.
? Только оттого, что кто-то его невзлюбит?
Ирония Грога в этом вопросе была Ксерксу явно непонятна.
? Разумеется, ? ответил он сдержанно. ? Невозможно жить, когда все кругом перестали тебя любить. Это все равно что... дышать там, где нет воздуха.
? Хм, ? сказал Грог. ? Тогда остается самому себя согревать, как вы любите выражаться.
? Согреть самого себя нельзя, ? покачал головой Ксеркс, ? это так же нелепо, как любить самого себя. Согревают только другого.
Божество темирян оказывалось воплощением взаимопомощи. Оно удваивало их силы, оно помогало справляться с болезнями, переносить голод и морозы. Если бы на этом его функции кончались, то с ним можно было бы примириться.
Но божество было двуликим, оно постоянно держало темирян в страхе перед загадочным УзамерзаниемФ и ограничивало жизненное пространство каждого семейства крошечным пятачком своего поля и своей пещеры; оно исключало всякие контакты между отдаленными группами темирян, препятствуя таким образом развитию общественной жизни, и наконец оно лишь поддерживало аборигенов на каком-то уровне цивилизации, но не позволяло сделать ни одного шага вперед. А цивилизация, застывшая на одном месте ? цивилизация обреченная.
Поэтому, заключал Грог, мы должны разъяснить темирянам весь вред их суеверий и практически доказать им, что никакого пси-поля не существует. Начать хотя бы с экранирования.
? Так прямо и начать, не дожидаясь прилета комплексной экспедиции? ? переспросил Скотт.
? А почему бы и нет? Достаточно предложить кому- нибудь из темирян надеть наш скафандр и включить электромагнитную защиту ? никакое пси-поле, даже если бы оно существовало, не пробьется внутрь. Страха при этом темирянин не почувствует ? он будет видеть через прозрачный щиток своих родичей, так что психологический фактор будет иметь место, а реальное физическое излучение ? нет.
? И вы полагаете, Гроннингсаетер, что в таких условиях темиряне не будут УзамерзатьФ? ? спросил Феврие.
? Разумеется! Икси просидел в моем скафандре минуты три, я уже начал от недостатка кислорода разевать рот, как рыба...
Икси просидел в его скафандре три минуты... Феврие побелел. Не знаю, что было бы Грогу за такие штучки от другого командира, но наш подошел к пульту и молча отстучал запись в вахтенном журнале:
УМладшему пилоту Гроннингсаетеру запрещен выход из корабля впредь до особого разрешения. Ознакомиться всему экипажуФ.
Но младший пилот был не из того теста, чтобы показать, как это его задело. Он так же молча расписался под распоряжением командира, вернулся на свое место, уселся на стул верхом и как ни в чем не бывало проговорил:
? Я просил бы обсудить мое предложение.
? Ваше предложение будет рассматриваться по прибытии комплексной экспедиции, ? отрезал Феврие. ? Вы свободны, Гроннингсаетер.
Грог щелкнул каблуками и исчез.
На следующее утро в восемь ноль-ноль по корабельному времени все, как обычно, собрались в кают-компании на завтрак. Грог ни о чем не спрашивал, и я знал, что Феврие это нравится. Командир лишних разговоров не любил. Он предпочитал воспитывать молча, в чем сдержаннее оказывался наказанный, тем непродолжительнее было наказание. Я думал, что он простит нашего вундеркинда на следующий же день, по Феврие решил иначе. Он оставил Грога вахтенным, а мы втроем направились в пещерный поселок.
Не помню, чем уж мы занимались в этот день, но когда настало время возвращаться, рядом с нами оказался Ксеркс. Он шел и молчал. Мы не подали вида, что удивлены.
Когда кончилось поле и началась просека, пробитая вашими десинторами в толще темирианских зарослей, Ксеркс стал медлительнее и настороженнее. Идти ему было труднее, чем нам ? мы-то были в скафандрах с кислородной подачей, а он просто задыхался от встречного ветра, бьющего в лицо с такой силой, словно впереди работало несколько вентиляционных сопел среднего калибра.
Наш спутник задержал шаг, и Феврие живо обернулся к нему:
? Не вернуться ли вам?
? Пожалуй, ? сказал Ксеркс. ? Я ведь никогда так далеко не заходил.
Я прикинул расстояние ? до пещеры было метров сто восемьдесят.
? Может быть, проводить вас назад? ? спросил Реджи Скотт.
Темирянин покачал головой. Он стоял, держась за толстые ворсистые лианы, и было видно, что он старается что-то побороть в себе. И не может.
? Вам нехорошо? ? быстро проговорил Феврие, наклоняясь над ним.
? Нет-нет. Я просто собираюсь с силами, чтобы пройти еще немного.
? Ни в коем случае, ? отрезал Феврие. ? Мы не можем позволить вам рисковать собой.
Но командир забыл, что сейчас он был не у себя на корабле. Ксеркс поднял к нему лицо, белое от внутреннего напряжения или может быть, страха, и проговорил:
? Вы могли бы запретить мне делать что-то для вас. Но это нужно для меня. Для нас всех. Пойдемте, только помедленнее, прошу вас.
Мы двинулись дальше. С каждым шагом Ксеркс уже не бледнел, а голубел; я шел сзади пего и видел, как на тонкой шее выступили мелкие капельки пота.
? Все, ? сказал он, внезапно останавливаясь. ? Все, все...
Он некоторое время осторожно пятился, словно боялся отвести от нас взгляд, потом повернулся и побежал. Мы смотрели ему вслед, и по его ссутулившейся спине, по нелепо взлетающим рукам видели, как мучительно стыдно ему бежать, по-заячьи перемахивая через камни и трещины высохшей почвы, и что он ничего не может с собой поделать, ибо то, что гнало его к своей пещере, было сильнее стыда н здравого смысла.
С этого дня Ксеркс каждый раз провожал нас, когда, закончив дневные наблюдения, мы возвращались к кораблю. Грог все еще сидел взаперти ? я просто представить не мог, почему Феврие на этот раз так зверствует, ? а мы потихоньку накапливали информацию. Караван с Земли уже стартовал, и вам не хотелось встретить его с пустыми руками. Икси к нам почти не подходил ? наверное, скучал но Грогу. На поселок надвигались сезонные холода, и мы стали думать, как хотя бы временно помочь темирянам.
Реджи предложил провести в пещеры простейшую систему освещения и кондиционирования, питающуюся от солнечных батарей. Это было вполне реально, и Феврие принял это предложение. Прежде всего надо было расчистить от зелени ровную площадку и укрепить на ней солнечные аккумуляторы, чем мы и занялись все втроем. Грогу было поручено достать из трюмов УМолинеляФ осветительную аппаратуру и погрузить ее на вездеход.
Площадку равнять нам пришлось вручную, и мы провозились до самого обеда, а когда наконец справились и, порядком умученные, вернулись к УМолинелюФ, то увидели между его опорных лап доверху груженый вездеход и Грога, с независимым видом сидящего на его бортике.
Если бы Грог попросил Феврие или хотя бы жалобно на него посмотрел, командир, может быть, и остался бы непреклонным. Но Грог ничего не сказал, и Феврие сжалился:
? Доставите арматуру и батареи к выходу из пещеры, разгрузитесь и ? сразу обратно. Ясно?
Я бы на месте Грога сказал: УЯсно, спасибоФ. Но тот ограничился кивком. Мы с Реджи переглянулись: командир переходил на воспитание доверием.
Пока наш кухонный комбайн шипел и плевался томатным соком, штампуя на обед традиционные люля-кебабы, мы собрались в рубке у экрана среднего фона, нацеленного на вездеход. Тяжелая машина только что подошла к пещере, и ее обитатели, встревоженные ревом двигателей, вылезали на белый свет.
Надо признаться, что я позавидовал Грогу, когда увидел, как встретил его Икси. Меня никто никогда так не встречал. Думаю, что и Феврие тоже. Своих детей ни у кого из нас не было, а чужие... Что-то они к нам не привязывались. На Земле, наверное, не успевали ? долго ли нам приходилось отдыхать на Земле! ? а вот тут вся любовь досталась одному Грогу.
Икси влез на кабину вездехода и не покидал своего поста, пока не закончилась разгрузка; потом он лег на живот, свесил голову, и они долго о чем-то шептались с Грогом, а
