идолу эта жертва…
— Пойдем, выпьем кофе, — сказал он, обнимая ее за талию и как бы успокаивая, а на деле подталкивая к выходу.
Женщина нервно дернула плечом:
— Не время мне кофе распивать. Сегодня супруг из Москвы прибывает. — И ушла, оставив дверь приоткрытой.
«Все-таки обиделась» — равнодушно подумал Белов и в ту же минуту забыл и об обманутых женских надеждах и о самой Алле. Он принялся набирать номер на своем мобильнике, чтобы узнать, как дела у Ярославы, тетки и у малыша. А потом надо все-таки хотя бы разок перед возвращением домой поплавать в Средиземном море.
В роли деда Игорь Леонидович Введенский смотрелся не так убедительно, как в роли генерала ФСБ. Он позорно терялся и пугался, когда внучка пряталась то в шкафу, то за диваном, а потом с криком выскакивала оттуда, стреляя из игрушечного пистолета струйкой воды. Он не мог придумать ни одной приличной сюжетно- ролевой игры, которая была бы, с одной стороны, развивающей и познавательной, а с другой устроила бы четырехлетнюю Дашу.
В принципе, ничего делать было не нужно: дочь приготовила все необходимое, и даже прикрепила магнитом к холодильнику подробную инструкцию, когда и чем они должны поужинать, а когда улечься спать. Правда, были два строжайших табу, соблюдать которые настоятельно просила молодая мать, убегая на студенческую тусовку по случаю Татьяниного Дня. Во-первых, ни в коем случае не купать кошку, а во- вторых, не смотреть «Покемонов» — зловредный японский мультик, по слухам, обладал неким зомбирующим эффектом и пагубно сказывался на детской психике.
— Может, сразимся в «морской бой»? — с фальшивым энтузиазмом спрашивал Игорь Леонидович.
— Нет, — отвечала жестокая девочка. — Лучше искупаем кошку.
— Или в шашки?.. — в голосе генерала зазвучали абсолютно не свойственные ему как личности просительные нотки.
— Кошку! Кошку!
«У этого ребенка железная воля. И стальные нервы, — устало подумал исполняющий обязанности дедушки. — Не иначе, чекистом будет».
В роли смотрящего за внучкой Игорь Леонидович оказался случайно. В обычное время эта честь безраздельно принадлежала его супруге, именно она время от времени отпускала порезвиться на волю студентов — дочку и ее мужа. А сама занималась внучкой Дашей, что на семейном сленге называлось «дашковать». Однако сейчас был особый случай: жена Игоря Леонидовича улучила момент реализовать свою давнюю мечту — отправилась в поездку под названием «Классическая Италия».
После тяжелой травмы, полученной когда-то в автомобильной аварии, Введенскому полагалось ежегодное обследование в стационаре и реабилитационный курс. Излишне говорить, что чаще всего он этот вопрос успешно заматывал. Как всякий нормальный человек, он не любил лечиться. Да к тому же, в отличие от равных по званию — пузатых дядек, страдающих одышкой, — молодой генерал ФСБ чувствовал себя в отличной физической форме. Он еще не дожил до того возраста, когда единственным имеющим смысл пожеланием остается здоровье.
Однако на этот раз вышло иначе. За первую неделю, следующую после новогодних праздников, трижды звонил его лечащий врач, напоминал о плановом обследовании и проявлял вообще-то не свойственную ему напористость. И еще: Игорь Леонидович впервые почувствовал, что устал.
Эта усталость не была похожа на обычное физическое переутомление, при котором достаточно один раз хорошо выспаться и выбраться за город на лыжах, чтобы форма полностью восстановилась. Природой, источником его усталости, казалось, была сама жизнь. Может быть, именно так и подбирается к человеку возраст?
В последние месяцы Игорь Леонидович стал замечать за собой недопустимые, учитывая характер его деятельности, раздражительность и нетерпимость к людям. В особенности это касалось новых лиц, в изобилии появившихся в его окружении.
Нахрапистая команда молодых политиков, за которыми укрепилась емкое определение «северяне», наступала быстро и планомерно по всем фронтам, включая и родное ведомство Введенского. В коридорах власти, на трибунах и на телеэкранах замелькали новые лица, по меткому определению самого Игоря Леонидовича, «обезображенные харизмой». На этих физиономиях отчетливо проступал коктейль, в равных пропорциях смешанный из глубочайшей принципиальности в сочетании с феноменальной политической гибкостью, непримиримая стойкость борцов и здоровый аппетит молодых самцов.
— Деда, «В мире животных» — Даша завладела пультом от телевизора.
Подрастающие львята на экране азартно раздирали на части пойманную старым львом трепетную лань. Игорь Леонидович решил, что передача о животных — не самое плохое зрелище, которое может предложить телеэкран для маленькой девочки. Главное теперь следить, чтобы она не добралась до «Покемонов». По крайней мере, внучка перестала палить по нему и по кошке из водного пистолета…
Введенский все чаще ловил себя на мысли, что его тяготит любое общение, за исключением связанного с исполнением непосредственных служебных обязанностей. Он возненавидел великосветские тусовки, где нужно «торговать мордой», и которые в силу положения ему время от времени приходилось посещать. Его до крайности раздражали всевозможные пресс-конференции, «телемосты» и необходимость общаться с депутатским корпусом. К счастью, эту часть работы в последнее время в основном брал на себя генерал Хохлов, и это устраивало их обоих — как руководителя ведомства пред пенсионного возраста, так и его заместителя, вероятного преемника на высокий пост.
Кстати, именно недвусмысленное пожелание генерала Хохлова утвердило Игоря Леонидовича в решении: надо взять тайм-аут. Пожелание было высказано после того, как они вернулись с очередного заседания комиссии по расследованию «столкновения подводной лодки с Останкинской телебашней», и шеф как бы случайно заглянул в кабинет своего подчиненного. Такое бывало лишь в случаях, когда предстоял деликатный и не вполне формальный разговор.
Прежде чем приступить к разговору, Андрей Анатольевич Хохлов с любопытством обвел глазами кабинет, как будто пришел сюда впервые, и уперся взглядом в портрет Дзержинского.
— Двое в комнате: я и Феликс… — задумчиво сказал он.
Своим каламбуром шеф намекал на то обстоятельство, что большинство коллег Введенского сочли за благо расстаться с портретом основателя и духовного вдохновителя грозного ведомства. Остроносое, остроглазое и остробородое лицо Мефистофеля-революции они заменили на простоватый лик главы государства. Оно получалось и в ногу со временем, и, по сути верно: ведь действующий президент Батин из своих, из чекистов…
Что же касается заместителя директора ФСБ генерала Введенского, то он из какого-то мальчишеского упрямства оставил на стене Железного Феликса, а Батина вообще проигнорировал. Это был его маленький бунт против политической конъюнктуры.
— Как там учил Феликс Эдмундович насчет рук, головы и сердца? — усмехнулся Хохлов. — . Насчет чистоты ваших, Игорь Леонидович, рук лично я никогда не сомневался. А вот по поводу температуры головы… Тут есть кое-какие вопросы.
Все понятно: генерал делает мягкую выволочку за сегодняшнее поведение своего подчиненного в ходе совещания. Игорь Леонидович на минуту поддался раздражению, донимающему его в последнее время, и слишком резко парировал в споре с одним из депутатов — председателем думского комитета по законности и праву. Слишком резко, пожалуй, даже язвительно. Неужели это было так заметно?
Они поговорили еще немного о текущих проблемах, и, уже уходя, Хохлов еще раз высказал пожелание:
— Отдыхайте, Игорь Леонидович. Поправьте здоровье, пока есть такая возможность: нигде не бабахнуло, и никого ниоткуда не свергли…
От разговора остался неприятный осадок. В особенности задел за живое намек старого мудрого чекиста, или это только показалось, на то, что вопрос о будущем назначении его главой ФСБ еще окончательно не решен, и кандидату не следует терять бдительность. Как будто Введенский рвался на этот
