— Да, конечно, — виновато сказал Белов, — И от меня передавай.
Подсознательно он понимал, что дело происходит во сне, и что над снами он не властен, но все равно испытывал чувство вины. Вот он жив, здоров, благополучен, а Фил, Кос и Пчела существуют неизвестно где. Если, конечно, существуют помимо и вне его снов.
Фил подтянул боксерские трусы и вразвалку пошел на ринг. Вдруг, словно вспомнив что-то, обернулся и сказал:
— Помоги ему, Сань.
— Кому? — недоумевал Белов. — О ком ты говоришь?
— Он — нашей крови, Сань. Он тоже пойдет до конца.
— Кто?
Ответа не последовало. Снова прозвучал гонг, и Фил исчез из поля зрения. Затем раздался механический, усиленный микрофоном, голос.
— Внимание! Бой за звание чемпиона мира по версии…
«Чемпиона мира? — удивился Белов. — Фил бьется за звание чемпиона мира?»
В его дремлющее сознание ворвался голос стюардессы:
— Наш воздушный лайнер готовится совершить посадку в столице Российской Федерации городе
Москве. Пристегните, пожалуйста, ремни и оставайтесь на своих местах до полной остановки самолета.
Саша окончательно проснулся. Самолет раздвигал серебристым брюхом корпусом белую пену облака, готовясь к заходу на посадочную глиссаду. Белов потянулся. Он чувствовал себя бодрым и посвежевшим. Даже толстяк, боявшийся летать, больше не раздражал. И только последняя фраза Фила крутилась у него в голове, не давая забыть о сне: «Помоги ему, Саша, он — нашей крови…»
Самолет пошел на снижение. Толстяк побелел от страха и съежился в кресле, поджав ноги. Белов ободряюще потрепал его по пухлой руке:
— Все будет в порядке!
Вряд ли это его успокоило. Он судорожно вцепился в подлокотники кресла и расслабился, только когда шасси лайнера мягко коснулись бетонной полосы. Двигатели захлопали, переходя на реверсивное движение и тормозя бег многотонной машины.
— Слава богу, прилетели! Теперь все позади. В следующий раз — только поездом, — словно уговаривая себя, сказал толстяк с натянутой улыбкой.
— А я сегодня опять улетаю. В крайнем случае, — завтра, — сказал ему весело Белов. — Только в полете живет самолет!
Сосед посмотрел на него одновременно и с завистью, и как на сумасшедшего.
В американском посольстве, куда Белов отправился прямо из аэропорта, его встретили тепло и радушно: все-таки предприниматель с мировым именем. Что бы ни пели американцы о свободе и демократии — бизнес у них всегда на первом месте.
Клерк, сидевший за перегородкой из толстого стекла, наклонился и что-то сказал в микрофон. Через пару минут к Белову вышел похожий на манекен из супермаркета вице-консул и пригласил в отдельную комнату, куда секретарь принесла им по чашечке кофе. Повинуясь пригласительному жесту американца, Белов сел на кресло у маленького столика.
— С визой нет проблем, — сказал по-русски американец, старательно выговаривая звуки, — но получить ее вы сможете только завтра. Сегодня мы уже не успеем. Приходите завтра, к открытию, сразу и получите. Рейс до Нью-Йорка — в шесть часов вечера. Вы обязательно успеете.
Он аккуратно опустился в кресло по другую сторону от столика и, сменив тон на неофициальный, спросил:
— С какой целью вы собираетесь посетить Соединенные Штаты? -
Перед мысленным взором Белова возникло лицо Лайзы — такое милое и родное.
— По делам, — не вдаваясь в подробности, ответил он.
«Ну естественно, — подумал дипломат, — у бизнесмена такого уровня не остается времени на личную жизнь».
— Можете смело заказывать билет, Александр Николаевич, — вице-консул произнес отчество как Николаевишч. — Завтра виза будет готова.
Белов поблагодарил, поднялся и вышел на улицу. Стоял жаркий московский июль. Если точнее, самый его конец. Асфальт побелел от солнца и потрескался, листья на деревьях покрылись слоем сухой пыли. Ничего нового. Ничего такого, чего бы он раньше не видел.
Сначала Саша хотел отправиться на квартиру родителей, но передумал. Ни к чему ворошить прошлое, бередить старые раны. В его душе все сильнее и сильнее разгоралось чувство к Лайзе. Она ждала его в Нью-Йорке, городе, где возможно все…
Из посольства Белов прямиком отправился в гостиницу «Mariott». Снял номер, получил у портье ключ с массивной цилиндрической грушей и шагнул в кстати пришедший лифт. Внутренне улыбаясь, он прислушивался к шепоту двух ярконакрашенных девиц у себя за спиной:
— Смотри, какой красавчик! Сколько с него можно выбить за ночь?
— Остынь, подруга! С ним ничего не получится.
— Это почему?
— Да у него на лбу все написано. Влюблен мужик.
— А-а-а… Ну, тогда пусть живет.
— Пусть. Сейчас это большая редкость — увидеть по-настоящему влюбленного мужика. Да еще в такие-то годы! Ему же не восемнадцать.
Лифт остановился на четвертом этаже, первым вышел Белов, следом за ним девицы. Он продолжали обмениваться репликами:
— Это точно. Повывелись принцы. Ну да ладно, зато все остальные — наши. Не зевай, подруга!
И они переключились на пожилого кавказца, разгонявшего полумрак холла сиянием золотых зубных протезов. Уж этот-то точно ни в кого не был влюблен…
Вечером Белов сидел в номере и смотрел телевизор. Он терпеть не мог долгих ожиданий, а эти часы, оставшиеся до встречи с Лайзой, растянулись в годы, Есть не хотелось, но он все же заказал ужин в номер. Выбрал цыпленка по-шотландски — нежный цыпленок без косточек, запеченный на вертеле — и фруктовый салат, заправленный обезжиренным йогуртом. В мини-баре стояла целая батарея напитков: коньяк, водка, виски, джин, — но Белов к ним даже не притронулся. Он достал из холодильника бутылочку «Перье» без газа, налил воду в стакан и бросил туда ломтик лимона и листок мяты.
Так было легче переносить сгустившуюся к вечеру жару. Кондиционер исправно работал, но удушливый тягучий зной, поднимавшийся от раскаленного асфальта, казалось, проникал сквозь стены отеля. Белов поел, поставил посуду на сервировочный столик и выкатил его в коридор, не забыв оставить чаевые официанту. Стоимость ужина и так включена в счет, но людям надо помогать зарабатывать на жизнь.
Затем Белов устроился в глубоком кожаном кресле и включил телевизор. Он давно уже относился к теленовостям, как к чему-то неестественному, почти мультипликационному Жизнь, текущая за окном, никак не соответствовала картинкам, мелькающим за стеклом кинескопа. Он стал переключать каналы, надеясь найти какой-нибудь достойный фильм. В очередной раз нажав кнопку, он увидел на экране ринг… Ринг с красным настилом, в углу — фигурка боксера в красных перчатках…
Это странным образом напоминало утренний сон в самолете, словно он смотрел его продолжение, но в другом ракурсе. Камера дала наезд, и Белов оцепенел. Что он ожидал увидеть, когда оператор даст крупный план? Лицо Фила? Но… это даже не смешно. «Я пока еще не сумасшедший». И все же…
У Саши появилось ощущение, что сейчас он увидит нечто такое, что должен увидеть. То, что естественным образом продолжает цепочку последних событий. И даже не последних — просто событий его жизни. Камера взяла крупным планом лицо боксера. Он разминал хрящи носа и ушей, поэтому лица как такового пока не было видно. Но верхняя часть: лоб, линия роста волос и даже сами волосы — темно-русые и прямые, — удивительно напоминала Фила.
Белов замер, ожидая, что будет дальше. Боксер энергично потер нос и убрал перчатки от лица. Саша с облегчением перевел дыхание. Да, в какой-то мере парень смахивал на Фила — в той, в которой все
