— Объем продаж сегодня резко подскочил, — сообщила она. Увидев, как он поджал губы, Джейн сообразила, что этого как раз говорить и не следовало. Начальника отнюдь не обрадовало, что его обскакали.
— Подобные разнузданные выходки недопустимы. Они несовместимы с традициями и достоинством Бэронов.
В толпе послышался разочарованный ропот, что, конечно, разозлило его еще больше.
Начальник поднял на нее костлявый палец:
— Приказываю вам немедленно спуститься!
— Да, конечно! — Ослепительно улыбаясь, она оттолкнулась и поехала вниз по длинному винтовому желобу. Это, конечно, не задуманный ею финал — на турнике, но что поделаешь?
Ниблинг, поджидавший внизу, быстро схватил ее за локоть, едва она вскочила на ноги. Внешне казалось, что он любезно поддерживает Джейн, но на самом деле он держал ее, как преступницу. Попытавшись вырваться, она почувствовала, как его пальцы сильнее впились в ее руку.
— Не пытайтесь улизнуть, мисс Хейли, — прошипел он с фальшивой улыбочкой, предназначенной покупателям.
— Но я должна вести распродажу! — тоже зашипела она, начиная злиться. — Мне полагается обслуживать большую часть покупателей. Я заработала комиссионные!
Он улыбнулся, сверкнув множеством зубов:
— Я так не считаю.
— А я считаю! Я проделала большую работу…
— Вы наделали массу безобразий, — отрезал он.
— Но ведь товар продается! — возмутилась она, показывая на выстроившихся вдоль старинного деревянного прилавка людей, которые заполняли бланки заказов на игровое оборудование.
Он взглянул в ту сторону с оскорбленным видом.
— У меня нет ни сил, ни желания дожидаться здесь, пока вы будете пытаться извлечь выгоду из своего спектакля.
— Пожалуйста, вы можете уйти, — предложила она сладким голоском.
— Сначала мы поставим вопрос перед Сэром. — Тут в его тусклых глазках что-то блеснуло. — Я требую, чтобы вы немедленно пошли со мной к нему.
Вслед за Ниблингом Джейн вошла в лифт, где уже находилось несколько покупателей. «Эмпориум» отличался старомодным сервисом, включая древние лифты с лифтерами, останавливавшими кабину на каждом из шести этажей, открытых для публики, и перечислявшими названия отделов при каждой остановке.
Джейн быстро перебирала в уме варианты ответов на все мыслимые упреки. Энергия переполняла ее, когда они вступили в старинный мраморный вестибюль на верхнем, административном этаже. Несмотря на весь блеск, на архитектурное великолепие высоких потолков, резных деревянных стен и вычурных арок, на этом этаже тоже царила удушливая, затхлая атмосфера, словно в музее.
Когда секретарша впустила их в кабинет мистера Бэрона, его кожаное кресло с высокой спинкой было повернуто к окну, выходившему на одну из центральных улиц города. Створки были открыты, и весенний ветерок приносил в комнату отзвуки городского шума.
Не похоже на Сэра — впустить в свой кабинет воздух современности.
Когда кресло развернулось к ним, Джейн не смогла сдержать негодующего возгласа. Сегодня явно не ее день! Сначала у нее прямо из-под носа ускользнула настоящая золотая жила комиссионных, а теперь…
За массивным дубовым письменным столом сидел Грегори, такой шикарный и элегантный в сшитом на заказ угольно-черном двубортном костюме. Годы обточили его лицо, в нем появилась резкость, от которой он казался Джейн еще привлекательнее. Даже в раздраженном, нетерпеливом настроении он действовал на нее ошеломляюще.
Десмонд Ниблинг выдавил улыбку.
— Мистер Бэрон, я…
— Вы не ожидали увидеть меня здесь, — перебил его Грег бодрым баритоном.
— Действительно, — промямлил Ниблинг. — Возникла критическая ситуация, которая требует немедленного вмешательства Сэра…
— Папа сегодня не в форме. Доктор велел ему сидеть дома.
— Это очень печально. Видите ли…
— Нибс, новости о ваших проблемах опередили вас, — снова перебил его Грег, отодвигая в сторону какие-то бумаги. — Я знаю, что произошло в отделе игрушек. Думаю, мы сможем справиться с этим без лишнего шума.
— Разумеется, — поддакнул тот, старательно высморкавшись в белоснежный носовой платок, чтобы скрыть свои сомнения по этому поводу.
Грег плотно сжал губы. Он видел разочарование на бледном, покрытом пигментными пятнами лице Ниблинга. Нибс не хочет иметь дело с сыном. Ему нужен сам король, почтенное ископаемое.
Это крайне раздражало младшего Бэрона. Для всех служащих «Эмпориума» он был всего лишь Маленький Сэр. Он на тридцать фунтов тяжелее отца и на шесть дюймов выше, а они называют его «маленьким»!
Он знал, что нервничать из-за этого глупо. У него по-прежнему не было ни малейшего желания занять место отца. К сорока годам Грег и сам добился успеха в жизни, он стал известным продюсером документальных фильмов, за которые получил множество престижных наград. Его программы охватывали широкий спектр тем, от исследовательских до научно-популярных, их передавали в самое удобное время по кабельному, общественному и сетевому телевидению.
Сейчас он просто приехал подменить отца. Он временно разместил филиал своей фирмы, «Эксплор анлимитед», в квартире Бэронов, расположенной в самом центре города, всего в нескольких кварталах от универмага. Здесь он мог руководить своим бизнесом, и в то же время его всегда могли вызвать в магазин, если самочувствие Сэра не позволяло выполнять обязанности хозяина.
Эта система действовала с Рождества, с тех пор, как у Сэра случился инфаркт. Прошлой осенью он потерял любимую жену, мать Грега, и с трудом пережил это. Праздники его доконали. Грег гостил в это время у отца и решил задержаться на неопределенный срок, время от времени летая самолетом в Лос- Анджелес.
Грег обожал отца, был от всего сердца благодарен ему за надежный, стабильный дом. Кларк Бэрон — насквозь семейный человек. Для него центром мироздания были жена и сын.
А также Мейбл Хейли и этот маленький бесенок — ее внучка Джейн.
Родственников у них не было, так что Бэроны к ним относились как к членам семьи. Грег все эти годы постоянно возвращался в город-близнец[1] отдохнуть от бешеной гонки своей обычной жизни. Джейн каждый раз бросалась ему навстречу с распростертыми объятиями, заявляя, что ей позарез необходимо научиться играть в гольф, теннис, волейбол — во что угодно, лишь бы заставить заниматься ею.
Он всегда поддавался на эту уловку.
Джейни… Теперь это женщина, ей двадцать пять лет. Стоит перед ним в облегающем трико лимонного цвета и переливчатых колготках, в которых лучше всего смотрелась бы на трапеции под куполом цирка. Разгоряченная, возмутительная и непредсказуемая.
Под его настороженным взглядом она принялась перебирать краешек балетной пачки, точно так же, как перебирала край пышного платья с оборками давным-давно, когда была девочкой со свадебным букетом. А синие глаза горели таким огнем, от которого внутри у него все сжалось.
— Я прошу дать мне возможность объяснить, почему я сделала то, что сделала, — выпалила она, подскочив к письменному столу.
Взгляд Грега уперся в ее нахальную грудь, дерзко натягивавшую эластичную ткань костюма. Отчаянно пытаясь сохранить дистанцию, а заодно и рассудок, он откинулся в огромном пружинистом кресле и сцепил пальцы под подбородком.
— Ваши намерения совершенно очевидны, — нетерпеливо отозвался он.
