— Ладно, — сдавленным голосом сказал Влад, когда все выбрались обратно на дорогу. — Знали, куда шли. Больше не отвлекаемся. Наша цель — Брашен. До него уже совсем недалеко, и там, даст бог, мы встретим живых…
Йовен сидел в траве на открытом воздухе, прислонившись спиной к каменной стене детинца.
Чуть-чуть надо передохнуть. Совсем немного. Буквально десять минут, и он снова пойдёт вниз, в душноватый, пропитанный запахами больного пота, мочи, гноя и вина подвал.
Так он не уставал никогда в жизни.
Трое суток на ногах с двумя часовыми провалами в сон — это было очень много для его молодого, но ещё ослабленного после только что перенесённой лёгкой формы Ржавой Смерти организма. Однако приходилось держаться. Двести первых брашенцев, согласившихся на прививку, метались сейчас в горячечном бреду на кучах соломы импровизированного госпиталя, устроенного в обширном винном подвале князя. Сегодня ночью, по расчётам Йовена, должен был наступить кризис, и молодой лекарь молил всех богов, чтобы наутро подавляющее большинство из них выжило и пошло на поправку. Тогда можно будет привить Ржавую Смерть и остальным, включая и самого Дравена Твёрдого. А затем… Затем следовало снаряжать отряд и отправляться искать тех, кто был ещё жив, по соседним княжествам. Уговорами или силой делать прививки, организовывать помощь, идти дальше…
Он не заметил, как почти уплыл в сон, но резкий и тревожный звук горна, пропевшего с вежи — высящейся неподалёку сторожевой башни детинца — вернул его в реальность этого дня.
Мимо, к лестницам, ведущим на стены, пробежали несколько дружинников.
— Что случилось?! — крикнул он.
— Тревога! — бросил на ходу один из них. — Иди к своим больным, лекарь, и будь там, пока не позовут.
Э, нет, подумал Йовен, поднимаясь на ноги. Если б я ждал, когда меня позовут, то вы сейчас не имели шансов на спасение. И у меня от самого князя разрешённый доступ в любую часть детинца. Кто не знает — пусть спросит. Если не струсит.
Он поднялся на самый верх стены и сквозь широкий проём между двумя зубцами глянул на юго- восток, за пределы Брашена — туда, куда, приоткрыв рты от изумления, смотрели дружинники…
Город открылся с вершины холма. Весь и сразу. Мощёная дорога, на которую они попали за мёртвой деревней, плавно шла вниз, потом выравнивалась; чуть петляла, огибая неровности почвы с торчащими повсюду пнями, сужалась в перспективе и заканчивалась у ворот самой настоящей крепостной стены. Не каменной — деревянной. Но всё равно внушительной — с раскатами, сторожевыми башнями, срубленными шестериком, заборолом — огороженным ходом для защитников, идущим по верху звеньев, бойницами, подъёмным мостом и всем, чем положено.
— Вот он, — сказал Влад и, махнув рукой остальным, остановился. — Красавец. Ничего не скажешь. Как на картинке. А, Свем?
— Красиво, — согласился Свем. — Мы так строить не умеем.
— У нас тоже было нечто похожее когда-то, — сказал Млайн. — На Дрхене есть места, где сплошь растёт лес… — Он, видимо, вспомнил, во что сейчас превратилась его родная Дрхена, и умолк.
Они подошли к Брашену с юго-востока, со стороны притока реки Браши, служащего для города, как и сама река, естественной водной защитой.
— Хорошо, что мост опущен, — заметил Влад, опуская бинокль. — А то бы пришлось вплавь. Ну что, Свем, как считаешь, есть там люди? В смысле, айреды.
— Есть, — уверенно ответил охотник. — Я вижу дымок вон над той горой. — Он показал на виднеющуюся за стеной лесистую вершину. — Где дым, там и люди. Или айреды.
— Точно, — согласился Влад, снова поднеся к глазам бинокль. — Там княжий детинец. Или кто там у них правит… Ну и зрение у тебя!
— Нормальное зрение, — сказал Свем. — Ты лучше скажи, как пойдём? Здесь открытое место.
— Пойдём не таясь, — чуть подумав, ответил Влад. — Мы пришли к ним с миром. И несём жизнь, а не смерть. Перед мостом остановимся и подадим какой-нибудь знак… Что это?
Где-то над их головами зародился долгий басовитый гул, усилился, задрожал и постепенно стих в отдалении.
— Смотрите! — ткнул рукой в небо кто-то из киркхуркхов.
Они подняли головы.
Небо здесь было такое же синее, как на Земле. И с этого синего неба плавно опускались на ослепительных световых столбах, бьющих из днищ, два ребристых яйцевидных объекта. Размером с половину футбольного поля каждый, если верить встроенному в бинокль дальномеру.
— Будь я проклят, — пробормотал Млайн, прикрывая семипалой ладонью глаза от солнца. — Не знаю, что кажется вам, но, по-моему, это самое натуральное десантирование. Хорошо, что эти «яички» приземлятся за рекой, а не прямо перед нами. Мне почему-то не очень хочется знать, кто оттуда вылезет. Что будем делать, командир?
— Поспешим в город, — нахмурившись, ответил Борисов. — Может быть, это рискованный шаг, но… И держите оружие наготове. Очень может быть, что оно нам пригодится гораздо скорее, чем нам того хочется.
Они ринулись на город сразу же, как только «яйца» опустились на землю и, раскрывшись, подобно цветочному бутону, в утолщённой задней части, выпустили их наружу. Сотни и сотни тварей, подобных которым ни князь Дравен Твёрдый, ни его шестьдесят оставшихся на сегодняшний день в живых дружинников не видели даже в кошмарных снах.
Словно облитые чёрным блестящим лаком, восьмилапые, приземистые и крупноголовые; с мощными, выдвинутыми вперёд серпообразными челюстями и длинными усами-щупальцами (всё это Дравен разглядел с вежи в подзорную трубу) — они напоминали лесных муравьёв. Вот только размером каждый из этих «муравьёв» не уступал отборному волкодаву.
Река Браша задержала их, но ненадолго — плавать эти твари умели…
— Все, способные держать оружие — на стены! — скомандовал князь, опуская подзорную трубу.
Он знал, что таковых в детинце осталось совсем мало, но ни он, ни его народ не привыкли сдаваться без боя кому бы то ни было.
Обидно, думал Йовен. Это обидно и несправедливо. Только нашёл способ победить Ржавую Смерть, и вот… Кто эти дьявольские отродья? Ни о ком подобном он не читал и не слышал. Они спустились с неба. Значит… значит… Мысли путались. Им мешала выстроиться в логическую цепочку нарастающая ярость, которая постепенно заполняла всё его существо. Все, способные держать оружие — на стены! Так приказал князь. Что ж, держать копьё и меч он пока ещё способен. А значит, его место — там, рядом с князем и остальными. Тварей много. Слишком много. Но только бой может решить, кому достанется победа.
— Ты уходишь? — спросила Лестия.
— Да. Прямо сейчас. Оставайся здесь, с больными. Мне больше не на кого их оставить.
— Если вы погибнете…
— Я знаю. Тогда погибнете и вы. Но мы очень постараемся остаться в живых.
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя. Помни об этом.
Он поцеловал жену в дрожащие губы, проверил меч на поясе, взял копьё и побежал к выходу.
Как часто бывает в плохом и хорошем кино — они успели в самый последний момент.
Напоминающие гигантских термитов пришельцы уже сумели, невзирая на потери от стрел и кипящей смолы айредов, вскарабкаться на стену детинца, соорудив живую пирамиду, когда снизу по ним ударили парализаторы киркхуркхов, выведенные на полную мощность, и деструктор Влада. Не отставал и Свем, посылая стрелу за стрелой, ни одна из которых не пропала зря и нашла свою цель.
Пирамида рассыпалась под торжествующие крики защитников детинца. Обнаружив нового врага, «термиты» перестроились и ринулись в атаку.
