впечатление, будто он ожил: можно заметить, как моргают его глаза и шевелятся губы. Я несколько раз пробовала так делать, но изображение оставалось неподвижным. Мне наскучило на него смотреть, но на стене класса не было ничего, кроме этого портрета. Пару месяцев назад во время цитирования высказываний Мао я начала рисовать что-то в тетради, меня тогда остановила мадам Ченг. Позже учительница объяснила, что тем самым старалась защитить меня. Хоть она и не пояснила смысла своих слов, я поняла, что она имела в виду. Мадам Ченг поступила правильно, если бы это заметила Острый Перец, то меня исключили бы из школы как реакционерку.
Мокрые круги на груди мадам Ченг слились в одно большое пятно.
Острый Перец, казалось, наслаждалась звуком собственного голоса. Она демонстрировала свое мастерство в цитировании высказываний, все больше ускоряя темп. Мы приближались к концу отрывка, я начала волноваться и думать, как бы сегодня избежать побоев. Может, мне стоит попытаться перелезть через ограду заднего двора, а не идти через ворота школы. Но что, если меня заметят? Об этом доложат предводительнице красных охранников. Никто не мог остановить Острый Перец, даже мадам Ченг.
Я часто молилась, чтобы Острый Перец заболела. Ее насморк делал меня счастливой и давал надежду. Но предводительница красных охранников была здорова как бык. Она иногда спрашивала других учеников, могут ли они подолгу обходиться без еды. По их ответам она причисляла одних к революционерам, а других к реакционерам. У этой девчонки изо рта несло как из мусорного бака, а зубы походили на желтые кукурузные зерна. Язык ее вечно был либо черным, либо синим из-за того, что она постоянно облизывала свою ручку. Теперь она уставилась на грудь мадам Ченг и начала переглядываться с Тити и Яйей, которые входили в ее банду. Все три ехидно захихикали. Кое-кто из учеников, заметив это, последовал их глупому примеру. Вдруг Острый Перец изменилась в лице: она уставилась в одну точку, открыв рот от удивления. Я обернулась посмотреть, что же произвело на нее такое сильное впечатление, и тоже была поражена: Дикий Имбирь сидела, склонив голову на сложенные на парте руки. Она спала.
Удары сыпались градом – моя ежедневная порция побоев. Острый Перец и ее банда налетели на меня со всех сторон. Я защищалась, стараясь прикрыться руками. Улучив момент, попыталась ускользнуть, но Острый Перец преградила мне путь и так сильно ударила зонтом по плечу, что я даже закричала от боли. Яйя и Тити начали щипать меня за грудь, а их предводительница тем временем пнула меня сзади коленом, и я упала лицом в траву.
Я услышала, как весело захлопали в ладоши Тити и Яйя и злобно засмеялась Острый Перец.
Люди проходили мимо, и никто не остановился, чтобы помочь мне. Я как-то рассказала маме о том, как со мной обращается Острый Перец, она пришла в школу и пожаловалась мадам Ченг. Но учительница ответила, что уже беседовала с директором на эту тему и ей сказали: поскольку Острый Перец представляет красных охранников, то от имени Председателя Мао ей позволено делать «все необходимое для изменения мира».
– Если бы Ваша дочь происходила из семьи рабочих, это могло бы ее спасти.
Побои возобновились. Меня оттаскали за волосы, напрочь отодрали рукава куртки и порвали воротник. Я никак не могла добраться до ворот. Чем больше я сопротивлялась, тем сильнее меня били. Закрыв голову руками, чтобы уберечься от ударов, и плача от отчаяния, я закричала:
– Теперь Председатель Мао услышит меня! Я тоже его сторонница! Переписывая его изречения, я никогда не допускала ошибки ни в едином слове. У меня отличные оценки за все контрольные работы. Острый Перец, твое обращение со мной жестоко и несправедливо. Если Председатель Мао узнает об этом, то будет очень огорчен!
– Совсем наоборот! – возразила Острый Перец, больно ударив меня зонтом. – Он скажет: «Сотри эту крысу с лица земли! Если враг не сдается, отправь его на смерть!»
Внезапно побои прекратились. Острый Перец громко вскрикнула – кто-то ударил ее. Бросив украдкой взгляд в ее сторону, я увидела, что это была новенькая, Дикий Имбирь. Она отчаянно схватилась с предводительницей красных охранников, вырвала у нее из рук зонт и отшвырнула его. Разъяренная Острый Перец набросилась на новенькую, вцепившись зубами в ее рубашку. На землю одна за другой посыпались оторванные пуговицы. Еще мгновение, и Дикий Имбирь нанесла крепкий удар. Ее соперница потеряла равновесие и упала на спину.
– Враг выдал себя! – закричала Острый Перец. – Она спала во время занятий, посвященных учению Мао! Посмотрите на это странное лицо! В ней, должно быть, течет кровь какого-нибудь наркоторговца с Запада! Товарищи, пойдемте в учительскую, посмотрим ее личное дело!
2
– Как я и подозревала, – переворошив груду документов, объявила всему классу Острый Перец, – ее отец, покойный господин Пей, был французом и занимался шпионажем. И хотя он уже давно мертв, это не снимает с него вины за совершенное им преступление. Ее мать – китаянка, но я абсолютно уверена, что она какая-нибудь шлюха. Дикий Имбирь – прирожденная шпионка. Председатель Мао учит нас «быть безжалостными к реакционерам любого толка»!
Уже через несколько секунд Дикий Имбирь получала свою порцию побоев, от которых у нее опухло все лицо, из носа пошла кровь, аккуратно заплетенные косички растрепались, а куртка, и без того потрепанная, была разорвана в клочья.
– Перестань сопротивляться! – кричали Острый Перец и ее банда. – Сдавайся! Признай нас, пролетариев, господствующим классом и подчинись нам, или мы забьем тебя до смерти!
Дикий Имбирь с трудом поднялась, вся в крови. Ее глаза горели, как у разъяренного быка.
Острый Перец вновь ударила ее, с энтузиазмом повторяя слова Мао:
– Убьем реакционера! Спасем страну от буржуазной заразы! Убьем реакционера! Спасем страну от буржуазной заразы! Четвертое мая 1939 года, «Избранные работы Мао Цзэдуна», том одиннадцатый, страница двести сорок шестая, «Направление развития молодежного движения».
Все тут же присоединились, и красные охранники принялись хором цитировать изречения Мао.
– «Что должно служить критерием для определения революционности того или иного молодого человека? Какой мерой ее мерить? Существует только один критерий: надо посмотреть, желает ли этот молодой человек сомкнуться с широкими рабоче-крестьянскими массами и смыкается ли он с ними на деле. Если он желает сомкнуться с рабочими и крестьянами и осуществляет это на деле – значит, он революционер; в противном случае – он нереволюционер, или контрреволюционер. Если сегодня он смыкается с массами рабочих и крестьян, то сегодня он революционер. Но если завтра он не будет с ними смыкаться или, хуже того, будет угнетать простой народ, то он уже будет нереволюционером или контрреволюционером».
Дикий Имбирь была похожа на загнанное животное, она пыталась прикрыться от ударов счетами, но и они в конце концов были сломаны. Отбросив в сторону оставшуюся целой рамку, девочка схватилась за портфель. Красные охранники снова набросилась на свою жертву. Я пыталась помочь ей, но Тити и Яйя оттащили меня в сторону и прижали к земле. Красные охранники выхватили у девочки портфель и начали вытрясать из него учебники и тетради. Потом эти бандиты повалили ее на землю, держа за голову и за ноги, чтобы она не могла сопротивляться, а Острый Перец встала ей на спину и стала бить бедняжку зонтом.
Дикий Имбирь душераздирающе кричала, в конце концов она не выдержала и сдалась.
Острый Перец победным тоном процитировала Мао:
– «Изучение книг – это учеба; практическое применение изученного – тоже учеба, и притом еще более важный вид учебы.
Учиться воевать в ходе войны – таков наш главный метод. Люди, не имеющие возможности поступить в учебные заведения, тоже могут учиться воевать – учиться на войне. Революционная война – дело народное; в этой войне человек зачастую воюет не после того, как выучится воевать, а сначала воюет и в ходе войны учится; воевать – это значит учиться».
Дикий Имбирь тихо всхлипывала, лежа на животе. Банда удалилась, школьный двор опустел. Я поднялась с земли и пошла к ней.
Она с трудом встала на ноги, огляделась по сторонам в поисках своих ботинок. Повсюду вокруг валялись ее разломанные счеты, разорванные страницы книг. Заметив один из ботинков в кустах, она направилась за ним. Ей было больно наступать на одну ногу, все лицо покрывали синяки и ссадины. Возвращаясь, она подобрала свой портфель, у него были оторваны застежки.
Я медленно подошла, собирая по пути обломки счет и обрывки книжных страниц. Мне хотелось
