Пробираясь за сцену сквозь толпу, я не осознавала, что делаю. Мной владела лишь одна мысль – во что бы то ни стало поговорить с бывшей подругой. Я была уверена, что за всем случившимся стоит именно она. Несомненно, это ее рук дело! Смущало лишь то, как странно она повела себя потом.
Пройдя помещение с реквизитом, я услышала за стеной бурную ссору и сразу же определила по голосам, что это были Дикий Имбирь и Острый Перец. Я поспешила затаиться.
– Ну все, дело сделано, теперь что толку вести перебранку! – послышался возбужденный голос Острого Перца.
– Почему ты пригласила генерального секретаря партии без моего ведома?! – гневно вскричала Дикий Имбирь.
– Сорняки нужно уничтожать с корнями. Ты же хотела опорочить парня, чтобы разлучить эту парочку, так я помогла тебе и устроила все в лучшем виде.
– Стерва! Разве я тебя не предупреждала, что на слете не должно быть генерального секретаря партии?
– Предупреждала. И я прекрасно поняла твое намерение. Тебе не хотелось превращать это в политическое преступление, выпускать дело из-под своего контроля. Ты хотела подставить его, а не убить, потому что ты неравнодушна к этому парню. Ты хотела отправить в ссылку свою подругу, чтобы заполучить его обратно. Отлично задумано! Реакционер разоблачен, и ты должна решить его судьбу. Да, ты, должно быть, и вправду считаешь себя самой могущественной! Но кто же в итоге остался в дураках?
– Острый Перец!
– Да, командир! Я лишь немного проявила инициативу, выполняя твой приказ. Я пригласила генерального секретаря партии и его зарубежных гостей, тем самым превратив это происшествие в политическое преступление. И я смогла погубить тебя. Да, именно так – я погубила тебя!
– Змея! Ради всего святого! Я же помогла тебе стать членом партии! Как ты можешь быть такой неблагодарной?
– Неблагодарной? Неужели ты и вправду думаешь, что я могла забыть, как ты лишила меня того авторитета, которым я пользовалась в школе? До смерти тебя ненавижу! Это я должна была встретиться с Председателем Мао, это меня должны были называть героиней. Ты лишила меня этой возможности, разрушила мое будущее… – Острый Перец зарыдала. – О Председатель Мао! Сегодня наконец-то, наступил мой день. Как ты учил: «Если враг не нападает, то и я не пойду в бой. Но если он пойдет в атаку, я непременно отвечу тем же».
– Надо было убить тебя.
– Определенно. Но теперь тебе уже никак не спасти ситуацию. Этот инцидент был заснят иностранцами, и стал пятном на репутации страны, позором генерального секретаря. Поступок Вечнозеленого Кустарника нанес оскорбление самому Председателю Мао! Я в восторге, и в особенности от того, что ты не можешь раскрыть правду, потому что в этом случае обвинишь саму себя. Теперь ты еще должна меня попросить молчать.
– Если уж получилось все это устроить, то так же можно и исправить ситуацию!
– Конечно. Ты могла бы взять вину на себя! Разве не об этом я мечтаю? Помнишь, ты как-то назвала меня тупицей, которая ничего не соображает в математике и у которой отсутствует элементарное логическое мышление? Теперь смотри, как я преуспела! Недавний пример из истории нашей страны: двадцать второго мая 1972 года какой-то вор украл кошелек у гражданина Китая, и его приговорили к году тюрьмы; в том же месяце другой вор украл кошелек у иностранца, и его приговорили к смертной казни. Причина? Он опозорил весь народ Китая. Председатель Мао пытается доказать миру, что в нашей стране нет преступности, что благодаря его учению китайское общество превратилось в образцовую модель человечества. Видишь, на меня просто озарение снизошло!
Молчание. Я слышала, как Дикий Имбирь скрипит зубами от злости:
– Вот увидишь, я смогу выручить его.
Острый Перец чиркнула спичкой и закурила сигарету, до меня дошел запах дыма.
– Помнишь, как много лет назад ты вырвала у меня зонт? Настал мой черед нанести удар.
Когда Острый Перец произнесла слово «зонт», на меня вдруг нахлынуло какое-то странное чувство. Дикий Имбирь, спасающая меня от побоев предводительницы красных охранников, – этот образ вдруг всплыл у меня перед глазами. В ярости я рванулась вперед.
Услышав шум, Дикий Имбирь и Острый Перец обернулись.
– А, Клен! Пришла поздравить меня с победой или разделить поражение с подругой? – Острый Перец затянулась своей сигаретой и злобно ухмыльнулась. – Позвольте идти, командир.
Дикий Имбирь и я молча смотрели друг на друга.
– Что тебе нужно? – спросила она ледяным тоном.
– Можно с тобой поговорить?
– Нет. – Она развернулась и пошла прочь.
23
У меня не было возможности узнать точную статистику, но, бесспорно, 1973 год был годом суровых приговоров и бесчисленных казней. Стабильности в Китае не было, общество бросало из стороны в сторону под воздействием внутренних и внешних сил. Нестабильной была и ситуация в соседних странах: вьетнамские коммунисты смогли выбить американцев только с юга страны, были волнения в России, продовольственный кризис в Северной Корее. Ученик Мао, самый приближенный к нему соратник и возможный преемник, вице-председатель Лин Бяо был неожиданно объявлен убийцей и русским шпионом. Еженедельно в округе вывешивались новые списки приговоренных к казни. Из одного только переулка Чиа- Чиа были казнены двое и арестованы одиннадцать молодых людей. В официальных сводках печатались фотографии преступников, возле их имен оставляли пробелы, чтобы можно было вставить: признан виновным. У них всех были испуганные искаженные лица, губы поджаты. Матери старались близко не подпускать своих детей к этим плакатам. Нам никто не говорил, что в партии возникали трения в связи с тем, что Культурная революция привела к подрыву экономики страны. Культ личности Мао ослабевал, и народ начал терять веру в коммунизм.
В Политбюро партии опасались государственного переворота. Местным властям было велено применять крайние меры в борьбе с антимаоистскими настроениями. Дикий Имбирь оказалась в водовороте этих событий. Ей так и не удалось вызволить Вечнозеленого Кустарника, вместо этого генеральный секретарь подверг ее допросу. Дело забрали из ее ведения и передали в народный муниципальный суд, который объявил моего жениха антимаоистом и приговорил к смертной казни.
Разум подсказывал мне, что я должна была донести на народную героиню, как только узнала о ее причастности к инциденту, ведь это был единственный способ спасти Вечнозеленого Кустарника. Но стоило мне представить себе казнь подруги, как решимость моя угасала. Из головы не выходил образ девочки, подметающей улицы в четыре часа утра.
Вновь и вновь я видела во сне ее слезы и слышала ее крик: «Клен, мама повесилась!»
Если я выдам ее, меня замучит совесть, я просто не смогу жить дальше.
«С этого момента я больше никогда не буду мыть руки». Я проснулась среди ночи, вспомнив, что сказала Дикий Имбирь, когда вернулась со встречи с Председателем Мао. Она вся светилась.
– Председатель Мао пожал мне руку. Это был счастливейший момент в моей жизни! Вот эта рука, дотронься до нее, Клен, моя правая рука, ее коснулся наш великий спаситель. Посмотри на нее, прикоснись к ней, почувствуй тепло! Клен, неужели твое сердце не наполняется силой? Пожми же мне руку, пожми. Сегодня я поделилась этим теплом более чем с тысячею человек. Мне жали руку с утра до вечера. Одна старушка упала в обморок от счастья, едва коснувшись моих пальцев. Она сказала, что почувствовала силу – силу, данную свыше, от Будды.
Я посмотрела на сияющее лицо подруги. Неужели она все это говорила мне? Эти раскрасневшиеся щеки, счастливые миндалевидные глаза. Меня тронуло ее приподнятое настроение. В ее желто-зеленых глазах я увидела машущего рукой Председателя Мао.
Потом она рассказала мне, что Председатель Мао сфотографировался с тремя сотнями юных приверженцев его учения, среди которых оказалась и она. Снимок был сделан в Большом народном зале, ребята стояли в пять рядов на роскошной террасе, за ними висело вышитое изображение Великой Китайской стены. Дикий Имбирь была почти в середине, от Председателя Мао ее отделяли только два человека. Юные
