— Знаете ли, мне кажется, что отец время от времени задумывался о моей судьбе. Иногда он спрашивал меня, счастлива ли я, — произнесла задумчиво Рэчел. — Я всегда отвечала, что да, очень, и он верил этому.
— Возможно, в своем завещании…
— Он не оставил завещания — по крайней мере, его нет в шкатулке с документами. Октавия принесла мне ее на следующий же день после гибели отца и заставила просмотреть все содержимое. Там было несколько бумаг из банка в Нассау. Право, я ничего в них не поняла. Я не нашла решительно ничего, что помогло бы мне определить свое будущее.
Некоторое время Хэррис сидел молча.
— Послушайте, я не хочу совать нос… — начал он.
— О, пожалуйста, спрашивайте все, что хотите. Я только буду, рада ответить на ваши вопросы, — быстро вставила Рэчел. — Но я не думаю, что многое знаю. Как я уже говорила, мой отец не любил вспоминать о прошлом.
— Скажите, знаете ли вы, почему он решил поселиться здесь?
Рэчел пожала плечами.
— Нет, в самом деле. Это было так давно — десять лет назад. Я смутно помню нашу жизнь в Англии до того, как мы очутились здесь, но не имею представления, почему мы уехали.
— А где вы жили в Англии? — спросил он.
— В Лондоне. О, это совсем другой мир! У нас был дом со множеством комнат и высокими окнами. Мои комнаты находились на самом верху, и я спускалась вниз, на взрослую половину, только в особых случаях. Я редко видела мать и отца в то время.
— У вас была няня, которая заботилась о вас?
— Конечно, ведь я была маленькой. Помню, что когда я пошла в школу, то за мной стала присматривать служанка.
— А что мать?
— О, когда мне было около семи лет, она уехала куда-то…
— Может быть, она умерла?
Рэчел покачала головой.
— Нет, я так не думаю. Она никогда не болела. Она просто… уехала.
Размышляя, капитан Хэррис зажег новую сигарету.
— Из того, что вы рассказали мне, можно сделать вывод, что ваша семья жила в достатке. Имеете ли вы представление, кем в то время был ваш отец… я имею в виду его профессию?
И снова Рэчел качнула головой.
— Конечно, это звучит странно, но я знаю об отце очень мало. — Она поправила рукой волосы. — Но, видите ли, я чувствовала, что он не желает вспоминать нашу прошлую жизнь и поэтому старалась не задавать лишних вопросов. Иногда мне приходило в голову, что, возможно, он был врачом. Заболев, островитяне всегда обращались к нему. Он даже иногда помогал женщинам во время родов. — Немного поколебавшись, она продолжила: — Однажды в какой-то книге я прочитала о враче, которого лишили лицензии за какую-то незаконную операцию. Как вы думаете, не мог ли подобный случай послужить причиной того, что отец покинул Англию и скрылся?
Немного подумав, капитан Хэррис ответил:
— Я полагаю, что такое возможно. Но, хорошо зная вашего отца, я не думаю, что он способен на это. — Октавия вернулась в комнату за подносом, и он поднялся. — Вы выглядите очень усталой, Рэчел. Почему бы вам не подремать пару часиков?
— Это есть разумное предложение, кэп Хэррис, — одобрительно согласилась Октавия, собирая чашки. — Эта дитя не спал хорошо с тех пор, как пришел ураган. Поэтому иди и делай, что кэп сказать, мисс Рэчел, и я сделать тебе овощной суп на ужин.
— Да, я действительно немного устала, — согласилась Рэчел, радуясь возможности заняться своими грязными ногами и спутанными волосами. Она не удосужилась расчесать их после утреннего плавания, и они свисали по плечам наподобие пропитанных солью сосулек.
Найл откланялся.
Однажды, задремав на солнце, он был разбужен тем, что кто-то плеснул на него морской водой. Хэррис открыл глаза, ожидая увидеть кого-нибудь из ангусских чертенят, но это была Рэчел.
Она стояла, держа в руках большую раковину, а ее карие глаза сверкали озорством. Он загнал девушку в воду, пресекая попытки к бегству, и в качестве наказания несколько раз окунул ее. Она вынырнула, с трудом дыша и хохоча; длинные волосы струились по плечам, веснушчатое личико светилось здоровьем и счастьем, она тут же предложила ему плыть наперегонки до рифа.
В те времена он относился к ней как к ребенку.
Бедный маленький дьяволенок! Эта ее очаровательная беззаботная улыбка сейчас растаяла без следа, мрачно подумал он. И она теперь так же беззащитна, как котенок в джунглях.
Затушив в песке сигарету, Хэррис поднялся и расстегнул ремень. Несколькими минутами позже сильными гребками он уже рассекал воду.
Прошло более часа, когда резкий женский голос разбудил Рэчел. Это не был знакомый голос Октавии. Такой резкий тон и правильное английское произношение могли принадлежать только одной особе. Еще не совсем проснувшись, Рэчел простонала:
— О Господи! Это, должно быть, мисс Финч.
Резкий голос отдалился, и Рэчел, вскочив с постели и закутавшись в большое полотенце, быстро спустилась вниз в банный домик.
Минут через пятнадцать, облачившись в клетчатую кофточку и чистые линялые джинсы — она всегда предпочитала мужскую одежду и уже лет девять не надевала платье, — Рэчел расчесала мокрые волосы. Затем, критически глядя на себя в зеркало, она заплела их в толстую светлую косу.
Сейчас ей было девятнадцать лет, и до недавнего времени ей и в голову не приходило, что она чем-то отличается от островитянок.
Расположенная далеко на юг от больших и более цивилизованных Багамских островов, Ангуна редко посещалась туристами. Но как-то роскошный пассажирский корабль причалил к тихому коралловому берегу. На его борту не было женщин, но один из пассажиров, американский бизнесмен, направлявшийся на рыбную ловлю, подарил Рэчел коробку конфет и пачку модных журналов.
Иллюстрации и реклама, которыми изобиловали эти издания, дали ей почувствовать, что она не только отличается от местных девушек, но, возможно, является единственной в своем роде. Цвет лица девушек, изображенных на фотографиях, напоминал нежные, едва раскрывшиеся лепестки цветов. Кожа же Рэчел была золотисто-коричневая, нос слегка присыпан веснушками. У всех красавиц на фотографиях шелковистые вьющиеся волосы были коротко острижены и уложены в изящные прически. Ни одна из них не носила толстую косу, завязанную случайным шнурком.
Глядя на картинки, развешанные в ванной, и сравнивая с ними свое отражение в зеркале, Рэчел ясно поняла, почему капитан Хэррис всегда смотрел на нее немного удивленно.
Завершив свой несложный туалет, то есть сунув ноги в дешевые соломенные тапочки — обычно она ходила босиком, — Рэчел отправилась искать Октавию.
— Эта миссионерская дама приехал, — поведала ей кислым тоном кухарка, помешивая содержимое большого закопченного котла.
— Да, я знаю. Я слышала ее голос. Где капитан Хэррис?
— Он уходить в деревню. Не беспокойся, он скоро будет возвращаться. — Чернокожая леди опустила черпак в гамбо — густой, цвета охры, суп, приправленный куриными потрохами, попробовала его и добавила еще немного трав.
Рэчел прошла на веранду и села на ступеньки, надеясь, что капитан Хэррис вернется прежде, чем «эта миссионерская дама» обрушится на нее.
Однако именно мисс Эвелин Финч вернулась в бунгало первой — ее высокая, угловатая фигура проворно двигалась по тропе под раскачивающимся, сделанным из вощеной бумаги зонтом.
Когда вернулся капитан Хэррис, Рэчел облегченно вздохнула.
— Кто этот человек? Почему он приехал в Ангуну? — подозрительно прошипела мисс Финч, когда
