кровать, на мгновение ободряюще прижал боком к себе и зарылся лицом в ее золотистые волосы, водопадом струящиеся по спине. Словно гребнем поддев их снизу пальцами, он приоткрыл шею, ласково и легко прикоснулся к ней губами и замер, ощутив запах духов и тонкий свежий аромат ее кожи. Потом, отстранившись и выпрямившись, он отпил из бокала, который все еще держал в другой руке, и поднес его к ее губам. Отпив вина, Рэчел перехватила бокал и поставила его на прикроватную тумбочку.
— Отважная моя маленькая девочка. — Он слегка коснулся губами ее щеки.
— Я не маленькая, Найл. И так давно ждала тебя! — Она обхватила голову Найла, безоглядно, доверчиво прижалась к нему и поцеловала коротко подстриженную макушку.
— Ты не боишься? — Он, едва дотрагиваясь, провел кончиком языка по кромке ее губ, немного отстранился, посмотрел в ее трепетные, влажные, светящиеся нежной теплотой и любовью глаза и ласково, бесконечно бережно поцеловал шею, уголок ее рта, осторожно перешел на губы.
Она ответила ему со всей прежде сдерживаемой страстью. У нее были мягкие, податливые, но совсем не безвольные губы. Ее вновь охватила уже знакомая щекочущая дрожь.
— Глупый, мне ничего не страшно с тобой. Ведь ты любишь меня. Скажи, любишь? — Опять ее лучистые глаза обеспокоенно вопрошали, горя вечной женской тревогой.
— Разве ты этого не чувствуешь? — Он посмотрел на нее с шутливой укоризной, и его голубые глаза на загорелом худощавом мужественном лице стали почти синими. Он опрокинулся на кровать, увлекая ее за собой, обнимая, прижимая к себе и ощущая ее всем телом. — Ты еще много должна узнать, Рэчел. Мы вместе научимся быть любовниками, быть мужем и женой.
— Не отпускай меня никогда, Найл. Ты обещаешь? — Она тихонько тронула его грудь, перебирая кончиками пальцев курчавые, выгоревшие на солнце волоски и как бы в задумчивости наблюдая за своими действиями.
— Я никому не отдам тебя, дорогая. Какой же я болван, что так долго мучил тебя!
Он поцеловал ложбинку за ее ухом, провел губами по ее шее, затем опять скользнул к уху. Втянув мочку в рот, пососал ее и вдруг слегка, нежно прикусил зубами и опять пососал и пощекотал губами. Легким движением руки распахнув ее халат, он обнажил нежные и упругие груди, светлые на золотисто-коричневом фоне. Найл поцеловал маленькую впадину между ключицами, спустился ниже и дотронулся языком и губами до соска, потом до другого. Обвел кончиком языка контуры ареол вокруг напрягшихся сосков.
Рэчел слегка постанывала, вздрагивала, откликаясь на его ласки. Сдернув халат с плеч мужа и обхватив Найла обеими руками, она гладила его спину, прижимала к себе.
Чмокнув Рэчел в кончик носа, он снова жадными губами накрыл ее уста. Его язык проник внутрь, прошелся по внутренней стороне ее губ, коснулся нёба. Затем Найл, захватив ртом ее язык, потянул его в себя, всосал, и они застыли на мгновение в этом захватывающем дух напряжении.
С трудом сдерживая нахлынувшее желание, отстранившись, Найл увидел приоткрытые губы жены и услышал учащенное дыхание. Весь мир заслонила от нее пронзительная голубизна его глаз.
— Рэчел, милая, ты доверяешь мне? Тебе хорошо? — прошептал он хрипло.
В ее глазах блестели слезинки.
— Я… Мне никогда еще не было так… Я… я хочу быть твоей… твоей женой… твоей женщиной. — Она взяла его ладонь и храбро положила на свою грудь, в ее глазах мелькнуло дерзкое, зовущее выражение. И вдруг засмущалась, когда он в деланном удивлении вскинул брови. — Да ну тебя! — кокетливо сказала она. — Ты смеешься надо мной.
Но Найл уже уткнулся лицом в ее налитые груди, целовал, гладил их шелковистую кожу, пощипывал топорщившиеся соски. Он уже давно чувствовал жадное желание, но продолжал сдерживаться, оттягивая долгожданное слияние. Обхватив всей ладонью упругую плоть груди, он осторожно ласкал ее, и когда между пальцами вдруг высунулся торчащий дерзкий сосок, Найл взял его в губы и стал нежно и ритмично посасывать и щекотать языком.
Рэчел извивалась всем телом, в порыве чувств покалывая его спину острыми ноготками. Его руки, лаская, скользнули вниз, приподнявшись, он охватил взглядом точеные линии ее золотисто-коричневого тела — тонкой талии, обтянутых белоснежными трусиками округлых бедер, длинных красивых ног. Она тут же опять тесно прильнула к нему, учащенно и глубоко дыша. Выставив груди, юная леди потерлась ими о его грудь, притянув голову мужа, зарылась пальцами в его волосы и соединила уста в опьяняющем поцелуе.
— Я хочу, чтобы ты взял меня, — с тихой, но требовательной страстью прошептала девушка.
Найл уже был не в состоянии сдерживаться. Лаская живот и бедра Рэчел, он пропустил пальцы под резинку ее трусов и ощутил прикосновение упругих волос. Пальцы продвинулись еще дальше. Рэчел вскрикнула и отпрянула, но тут же опять прижалась к нему и, приподняв бедра и двигая ими из стороны в сторону, устремилась навстречу его ласкающей руке. Ее дыхание было тяжелым и прерывистым. Она уже не понимала, что происходит, голова кружилась, ее переполняли прежде неведомые, незнакомые и такие необычайно сладостные ощущения.
Найл скинул с себя халат и, продолжая целовать и ласкать трепещущее тело, осторожно стащил с нее трусики. Ощущая неистовое, все нарастающее возбуждение, любовники еще теснее прильнули друг к другу. Она почувствовала, как он слегка нажал коленом, раздвигая ее бедра, ощутила тяжесть его тела, непроизвольно согнула в коленях ноги — и вот, вот оно, перехватившее дыхание интимное — одновременно влекущее и немного страшное — прикосновение и… и мгновенная боль, словно от обжигающей стрелы, пронзившей тело, и невольный крик, сорвавшийся с губ.
Найл замер, с нежной озабоченностью пытаясь заглянуть ей в глаза, но Рэчел, поняв, что острая боль оборвалась, опять ожила, глубже принимая его в себя.
— Не останавливайся, Найл… дальше, дальше… люби меня, люби! — прерывающимся голосом, хрипло и страстно прошептала она.
Захваченные совместным движением, они превратились в единое целое, мир вокруг перестал существовать, их собственный чувственный мир поглотил и окружил их, смешав все — и свет и мглу, и боль и наслаждение, и течение прохладных струй и биение горячих ключей…
— Я люблю тебя, моя жена.
— Я люблю тебя, мой муж.
Лежа на спине, Найл обнимал Рэчел, а она, положив голову на его плечо, уткнулась лицом в шею своего мужчины. Она еще несколько раз вздрогнула всем телом, а потом почувствовала, как внутри разливается покой и наступает полное отдохновение. Теперь она знала, что несколько недель отчаяния и беспокойства — это невысокая цена за сегодняшнюю радость, за долгую счастливую жизнь, что открывалась перед ними.
