Александр Торин
Осенние рассказы
Прощание с Мухтаром
Загадочное это событие — превращение детских обрывочных вспышек памяти, с фотографической точностью выхватывающих слепки времени из бездны небытия в непрерывную ленту впечатлений. Так выцветшие черно — белые снимки прошлого века с родителями в старомодной одежде, с табуретками, расставленными вокруг вытащенного в сад стола, покрытого вытертой клеенкой превращаются в цветное кино, сопровождаемое запахами и очарованием летнего утра. Поют птицы, ласковый свет переливается на выцветшем ковре, изображающем странное животное с рогами на фоне гор — что-то недоступное моему пониманию, бирюзовое и ярко — охровое пробуждает меня. Отдаленные голоса, звяканье посуды на кухне, скрип входной двери и стук молотка, доносящийся с улицы.
Время неожиданно становится непрерывным. В кровати тепло и калейдоскопом проносятся ранние, выхваченные из бесконечности эпизоды. Тусклая лампочка в коридоре, из ванной идет пар, работает черно — белый телевизор «КВН», с глицериновой линзой около маленького экранчика. Потом — снег, и почему-то собаки на заборе. Овчарки, холеные и благородные. Толпа зевак, это Москва, улица Петровка, а почему собаки эти были знаменитыми: так и не помню, то ли они в кино играли, то ли поймали бандитов. Снег лежит на нашей «Победе», отец пытается счистить его перчаткой, но отчаивается и вместо этого бросает в меня снежки. Снежок попадает в губу, мне больно, но одновременно смешно. Потом — провал, какие-то игрушки, разыгрывающие Шекспировскую трагедию в детской кроватке, дача, и вот он я. Меня привезли на дачу. Я здесь живу уже несколько месяцев.
От этого странного, впервые нахлынувшего чувства становится страшно. Как будто бабочка вылупилась из кокона и пытается восстановить историю своего существования. Комната мне хорошо знакома, что-то пробивается из вчерашнего дня. Лоскуты ободранной краски около трубы Ковер с оленем. Запах побелки и дерева. Наша соседка тетя Клава поймала в мышеловку мышь и утопила ее в ведре. В июне умер дедушка, я его почти не помню, меня разбудили ночью и принесли к нему, он просил — я хочу видеть внука. Я хотел спать, но дед держал меня на руках. Вскоре после этого он исчез. Выпал снег, было холодно, мама топила печку. Коты орали ночами и украли колбасу из ведра, стоявшего во дворе — я еще проснулся от грохота и заплакал. Потом приехала бабушка, я от нее удрал и спрятался в будке нашей овчарки Альмы. Она меня любила, эта огромная и добрая собака, а я — ее: мял ее бока и шерсть, хватал за нос, а Альма только уворачивалась и облизывала меня шершавым языком. К вечеру меня все — таки нашли, бабушка пила сердечные капли, мама рыдала, а Альма недовольно тявкала. А потом шел дождь, была гроза, Альма выла, боялась молний, прыгнула на забор и задохнулась в своем ошейнике.
Тогда у нас дома появился Мухтар. Его принес отец, маленького и смешного. Немецкие овчарки оставили в щенке генетический след — узкая морда, толстые, разъезжающиеся лапы. А Мухтаром его назвали потому что фильм такой был про милицейскую собаку. Я тайком совал ему в пасть карамельки, взамен получая собачью любовь и маленький язычок, облизывающий нос и щеки. Отец поймал меня за этим занятием и жутко рассердился: у щенка испортятся зубы. Мухтару купили ошейник и поселили во дворе, привязав к натянутой проволоке, дающей щенку видимость свободы передвижения от будки до забора.
Я приходил к нему каждую свободную минуту, играл и, несмотря на запрет, приносил сладости, которые иногда удавалось выцаганить у бабушки. Конфеты я экономил, стараясь порадовать Мухтара. Иногда, бывало, по слабости душевной откусывал половину, но Мухтар и обкусанному остатку радовался.
В саду пахло медом и жужжали пчелы, с утра трава была мокрой от росы. Родители возвращались с работы в сумерках, когда чувствовалась вечерняя прохлада.
Так шли бесконечные летние дни. За прошедшие месяцы Мухтар заметно подрос. От его благородных предков остались лишь уши, а в остальном он превратился в типичную дворняжку — подростка, не чаявшую души в хозяевах.
— Мухтар, Мухтарчик, — я вскакиваю с кровати.
— Ты куда голышом во двор? — Возмущается бабушка.
— Я сейчас, скажу Мухтару доброе утро, — кричу я.
— Совсем он с этим псом распустился, — укоризненно качает головой бабушка. — Из сада не выманишь, завтракать не посадишь.
— Ну ребенок же, — пожимает плечами мама.
— Притащили собаку, Клава ругается. Вы уедете, а ей до следующего лета этого дармоеда кормить.
— Ничего, он ее не объест. В конце концов, собака в доме полезна, вон у всех соседей псы. А Клаве мы заплатим.
— Мухтарчик, хороший мой, — я сую в слюнявую пасть остаток печенья, завернутого в салфетку. — Животик тебе почесать? Ну давай, — пес ложится на спину, закатывает глаза и подергивает лапой от удовольствия. — Вкусное печенье?
— Завтракать! — кричит мама. — И быстро, нам надо собираться.
— Куда собираться? — удивляюсь я и тут вспоминаю, что уже несколько дней мама складывала коробки.
— Ты забыл? Мы сегодня уезжаем домой, лето закончилось.
— А Мухтар?
— Мухтар останется здесь до следующего лета.
— Нет, мама, нет! Я хочу взять его с собой. Ну пусть он живет у нас, ну пожалуйста!
— А что он будет делать? Он же в квартире с ума сойдет. Мы на работе до вечера, ты в детском садике. Он один заболеет и умрет.
— Нет, я не хочу, чтобы Мухтарчик заболел.
— Мухтару гораздо лучше будет здесь, на природе. А мы будем приезжать в гости.
— Но я хочу жить с Мухтаром! Я не могу без него.
— Значит так, — мама делает мне таинственные знаки. — А ты знаешь, что тебя в Москве ждет сюрприз?
— Сюрприз? — от сладкого чувства ожидания становится трудно дышать. — А какой?
— Вот если будешь хорошо себя вести — узнаешь. Тебе понравится.
— Ну какой, ну скажи, ну какой? Ну скажи, пожалуйста.
— Ну хорошо, я тебе намекну. Ты будешь охотником.
— Ружье, — кричу я в восторге. Ружье! Которое мы видели на витрине! — Это моя мечта — немецкая игрушка «Тир». Ружье с настоящим прикладом и пробкой на пружинке. И даже мишень с серым волком, когда из пробки в нее попадешь, мишень переворачивается.
— Угадал, ну что с тобой делать, — вздыхает мама.
— Поехали скорее домой. Ну пожалуйста.
— Машина придет к обеду, — вздыхает мама. — А пока — завтракать.
После завтрака я бегу к Мухтару.
— Мухтарчик, миленький, мы уезжаем. Я тебя люблю, — обнимаю я пса. Он, кажется, что-то чувствует, поскуливает и отводит глаза.
— Мы приедем в гости, честное слово, — объясняю ему я. — Мама сказала. А на следующее лето мы опять будем здесь жить и с тобой играть. А мне подарят ружье, и мы пойдем с тобой на охоту. Ты же любишь охотиться? На волков, медведей.
Мухтар доверчиво смотрит на меня и виляет хвостом.
Когда пришла машина, Мухтар начал нервничать. Он пытался сорваться с поводка и скулил, царапая
