Артуро некоторое время смотрит им вслед, потом говорит:
– Плохие новости.
– Тебе не удалось расстроить сделку Тинделла.
– Я пока не уверен. Но племянница Диринга приняла сделанное ей предложение и получила кругленькую сумму.
– Предложи ей вдвое больше.
– Я так и сделал, но она теперь опасается, что ей предъявят иск.
– Возмести возможные издержки.
– Мы предлагали, но она что-то тянет резину.
– Припугни ее.
– Питер, это мы прибережем напоследок. А пока у меня есть другие идеи. Доверься мне.
Я вскидываю брови:
– Артуро, если вернувшись с Ямайки, я обнаружу у себя под носом курорт, настроение у меня не улучшится.
Он смеется:
– До этого не дойдет, Питер, поверь мне. Кстати, пригодилась ли тебе информация о том катере?
Не думаю, что владелец может представлять для тебя какую-то опасность. Он просто какой-то патологоанатом на пенсии.
– Я просмотрел твою информацию несколько раз. Это то, что мне было нужно. Разумеется, я собираюсь разобраться со всем этим до отъезда на Ямайку. Возможно, мне придется навестить старого доброго доктора, поучить его вести себя на воде.
7
Оставшиеся недели ползут медленно-медленно. Я продолжаю возить Генри на большую землю. Мы с ним ходим по магазинам, в кино, в рестораны и в музеи. Чтобы подготовить его к путешествию на самолете, мы даже несколько раз ездим в автобусе и в метро, по метромосту – из Южного Майами до центра города.
По просьбе Генри к нам иногда присоединяется Рита Сантьяго.
– Я рада, что вы с Генри по-прежнему приглашаете меня с собой,- говорит она.- У вас чудесный сын, и мне очень нравится проводить время с вами обоими. Но не волнуйтесь: я знаю свое место. Вы сделали мне весьма существенную прибавку. Я намерена оправдать ее.
К счастью, больше никаких поцелуев и объятий не было. Теперь она не пытается флиртовать со мной, не просится на остров. И что более важно, Рита еженедельно предоставляет мне нечто вроде отчета обо всем происходящем в офисе.
Пока ничего существенного не случилось. Тинделл на неделю отбывает на Ямайку, чтобы нанять управляющего моим новым домом и все подготовить к моему приезду. Когда Артуро приводит Клаудию в офис и сажает ее в кабинет рядом со своим, поднимается волна сплетен. А в остальном все нормально.
Я все больше и больше думаю о Ямайке и о своей невесте, которую надеюсь завоевать. Мне опять снятся полеты над коническими холмами и глубокими долинами Страны Дыр. Иногда во сне я преследую Элизабет, иногда – Хлою. Но если Элизабет мне изредка удается догнать, то Хлоя от меня всегда ускользает. Как быстро я бы ни летел, как искусно ни маневрировал бы, она недосягаема. А если мне и удается вплотную приблизиться к ней и схватить ее, то я просыпаюсь, не успев увидеть и почувствовать ее реакцию.
Наконец наступает последняя неделя ожидания. Звонит Тинделл и заверяет меня, что все готово:
– Клаудиа на «Луче» доставит вас на материк, так что не придется ломать голову, что делать с твоей лодкой. Артуро отвезет вас в аэропорт. У него паспорта для тебя и твоего сына. В аэропорту Монтего вас встретит человек, которого я нанял. Его зовут Грэнвилл Моррисон – Грэнни. Он до ставит вас на место. Грэнни весьма услужлив и расторопен. Вообще-то он отвечает за дом, машину и землю, но также знает все об окрестностях. А если вы с Генри захотите завести конюшню, он и в лошадях понимает. Его жена Вельда будет вести дом и следить за прислугой.
– За прислугой?
– Всего две девушки. Не беспокойтесь, Питер, они знают, что вы любите уединение. Я сказал им, что самое позднее в пять часов вечера духу их не должно быть в доме.
Начав собирать вещи, я обнаруживаю, что располагаю только чемоданчиком Элизабет и старинной дорожной сумкой отца. Артуро смеется, узнав об этом.
– Но у меня никогда не было нужды ни в чем подобном, – оправдываюсь я. – Когда я в последний раз путешествовал на Ямайку, то просто побросал свои вещи в катер Тинделла.
– Не волнуйся, – успокаивает меня Артуро, – Клаудиа об этом позаботится.
На следующий день девушка, которая теперь знает дорогу к нам на остров, привозит мне новые чемоданы.
– Я купила их в Дейдленде сегодня утром, – говорит Клаудиа, выставляя чемоданы на причал.-
Может быть, помочь вам уложить вещи?
– Думаю, с этим я справлюсь.
Она пожимает плечами.
– Папа хотел, чтобы вы кое на что взглянули. – Клаудиа снова прыгает в лодку и через несколько минут возвращается с номером «Геральд». Она указывает на фото в центре страницы.
Я беру у нее газету и смотрю на фото. Мужчина в рубашке с короткими рукавами обращается к толпе протестующих. Он мне знаком, это Дэвид Мунц, конгрессмен из Южного Броуорда. Губы мои сами складываются в презрительную улыбку. Мне-то известно, какой он осел и до какой степени не способен кого-нибудь в чем-нибудь убедить. Если бы не его простодушная физиономия, еврейское происхождение и мои деньги, избиратели – пожилые евреи, обитающие в густонаселенных домах, – ни за что не избрали бы его. Ну что ж, он, конечно, болван, но он – мой болван.
На плакатах демонстрантов написано: «ОТСТОИМ СВОЕНРАВНЫЙ РИФ, СКАЖЕМ НЕТ БИСКАЙСКОМУ НАЦИОНАЛЬНОМУ ПАРКУ! СПАСЕМ ПТИЦ!»
Подпись под фотографией: «Конгрессмен Мунц призывает спасти Своенравный риф от „развития'».
– Папа сказал, что вам это должно понравиться. И еще он велел передать вам: «Есть несколько способов остановить Тинделла». – Клаудиа смеется. – Вот бы сейчас посмотреть на Йена! Он, наверно, весь позеленел от злости.
– Должно быть, – соглашаюсь.
После отъезда Клаудии я долго брожу по острову, слоняюсь по дому, чтобы удостовериться, что ничего не забыл. Снова и снова проверяю объекты, за которыми нужен особый присмотр, – это колодцы и цистерны. Генри ходит за мною по пятам:
– Папа, что мне делать?
– Пойди поиграй.
– Мне надоело. Я хочу на материк.
Я качаю головой:
– Теперь только когда мы будем уезжать.
– Почему?
– Потому что мне еще кое-что нужно сделать.
– А может, это сделает Рита?
– Нет. Но знаешь что? Как насчет того, чтобы полетать сегодня, как стемнеет? А потом я поохочусь для нас.
– Свежая еда? – У него текут слюнки при одном упоминании об этом.
