Выпили.
– Хозяева, да не совсем, – возразил Егор Иванович.
Он решил, что теперь наступил самый подходящий момент, чтоб обнажить всю до корня свою затею. Мельком Егор Иванович взглянул на Надю, она подмигнула ему: давай, мол! Молодец девка! Егор Иванович с ней все уже обговорил, – обещалась поддержать.
– У тебя и так два трактора на дворе, – усмехнулся Волгин. – Чего ж тебе еще?
– А вот чтоб они под моим началом и работали, звеном, значит.
– Ого! Да ты, батя, и надел заодно проси, – подзадорил его Степка.
– И попрошу! – повысил голос Егор Иванович. – Сколько мы сеем кукурузы всем колхозом? Гектаров шестьсот? Дай половину мне. Я с этими тракторами такую кукурузу выхожу… Как сравнишь тогда эту общую, что у нас растет, да мою, и скажешь: «Э, Клим Фоме не родня». Я покажу тебе, что значит хозяин и тракторов и земли.
– Правильно, дядя Егор! – крикнула через стол Надя. – Хватит за спину друг другу прятаться.
Степан от удивления даже рот разинул да так и застыл с вилкой на полпути.
– Это пахнет автономией, – пожимая плечами, заметил Круглов Наде. – Мы должны ограждать колхозников от духа частной собственности.
– Жалко, что для глупости нет ограды.
– Но ведь ты бригадир, – заметил Волгин.
– Хватит, отбригадирствовал.
– Эдак и другие побросают бригады, – сказал Семаков.
– Ну нет, не много найдется охотников с твердого оклада уходить, – усмехнулась Надя.
– Гнать надо таких бригадиров-то. Пора уж, – сказал Егор Иванович.
– Это как же следует понимать? – Круглов извинительно улыбнулся.
– Как хочешь, так и понимай.
Наступило неловкое молчание.
– Кум, а лошадки тебе не спонадобятся? – потянулся к Егору Ивановичу Лубников.
– На что они мне?
– К примеру, если отстанешь с тракторами-то. Я тебя на буксир возьму… На кобыльем хвосте вытяну.
– Ты уж вытянешь, – отмахнулся Егор Иванович.
– Что ж ты молчишь, товарищ председатель? – спросила Надя Волгина.
– По мне что выгодно, то и подай, – туманно отговорился Волгин. – Я человек малограмотный. У нас здесь партийное начальство.
Семаков, не торопясь, отложил вилку, отпил несколько глотков мутно-желтой медовухи и только потом заговорил:
– Допустим, что дадим мы Егору Ивановичу поле и обработает он его хорошо…
– Ну? – перебила Надя.
– Даже отлично! Я верю. Но давайте смотреть в принципе. Ведь кроме него попросят поля и другие звеньевые.
– Правильно, – согласилась Надя.
– А потом скажут: закрепите-ка за нами коров, лошадей, пасеки…
– Очень хорошо!
– А зачем колхоз создавали? – спросил Семаков Надю.
– Чтобы жить лучше.
– Не всякая хорошая жизнь подходит нам.
– Конечно, – согласилась Надя. – А вдруг при хорошей жизни вас заставят в поле работать?
Лубников неосторожно хмыкнул. Семаков значительно посмотрел на него.
– Гости дорогие! – постучал Волгин вилкой о стакан. – За столом пьют. А эти разговоры давайте перенесем на правление.
– Как бы пожалеть не пришлось, – многозначительно сказал Семаков.
3
На другой день только и разговору было на селе о выдумке Егора Ивановича.
– Гли-ка, Матрена, Батман-то чего удумал – на отделение пошел. Земли просит, – доложил Лубников бухгалтерше сельпо Треуховой, прозванной на селе «Торбой».
– А то ништо, держи карман шире! Получит надел там, где по нужде сел, – хохотала Торба, откидываясь на спинку стула.
