разведчиков не мог предположить, что за тем же караваном охотится другой отряд афганских моджахедов. Захватив добычу, диверсанты сами превратились в объект нападения. На одном из перевалов тропу, по которой двигалась диверсионная группа капитана Мордасова, пересекла автоматная очередь. Мордасову хватило пары секунд, чтобы оценить положение и понять, что оно абсолютно проигрышное. В узком ущелье даже несколько стрелков, засевших на его склонах, представляют огромную силу. А сейчас против четверки его людей душманы выставили целый стрелковый взвод. Но даже не численный перевес противника остановил Мордасова, а красная точка лазерного целеуказателя у него на груди. Мордасов переглянулся со своими бойцами и первым опустил автомат.
Душманы не стали на месте убивать советских солдат, а забрали их в свой лагерь. Там они бросили Мордасова и его людей в вырытую, а вернее, в выдолбленную в каменистой земле глубокую яму и продержали до самого вечера без воды и пищи. Когда стемнело, трое душманов вытащили Мордасова из ямы и куда-то повели. Ночь была темная. Для освещения лагеря душманы зажгли смоляные факелы. Мордасов попробовал осмотреться, но горящие факелы давали слабый свет. Степан смог разглядеть только несколько афганских хижин да две армейские палатки, установленные в центре лагеря. Мордасов подумал, что его ведут в одну из палаток, но душманы провели его дальше и заставили остановиться возле врытых в землю деревянных кольев. Кольев было четыре. На двух из них были насажаны уже высохшие на солнце человеческие головы. Душманы крепко держали Мордасова за локти, хотя он вряд ли смог бы оказать сопротивление, так как его руки были туго стянуты за спиной сыромятными ремнями. Еще двое душманов привели другого захваченного советского солдата и поставили рядом с Мордасовым. По его форме Мордасов догадался, что это рядовой срочной службы из инженерно-строительной части. Солдат был страшно изможден, видимо, он провел в афганском плену уже не один день.
Душманы что-то сказали друг другу. Мордасов, научившийся немного понимать афганский язык, различил фразу «на колени». И тут же удар прикладом автомата заставил его упасть на колени. Рядом вскрикнул солдат-строитель. Душманы и его заставили встать на колени. Один из душманов, у которого Мордасов ранее уловил запах анаши, вытащил из ножен кривую восточную саблю. Душманы, стоящие позади Мордасова, наклонили его туловище к земле. Ужас сковал все мышцы Мордасова. Рядом протяжно завыл солдат-строитель, Мордасов его не видел, так как перед глазами были только песок и мелкие камешки. Накурившийся анаши душман взмахнул своей саблей. Вой солдата сразу оборвался, а его отрубленная голова упала к ногам Мордасова, кровь убитого солдата забрызгала его колени. Душманы, державшие Мордасова, распрямили его туловище, а палач наклонился и, взяв отрубленную голову за волосы, поднял ее с земли. Душман продемонстрировал голову Мордасову. Для большего эффекта он поднес ее к самому лицу. Мордасов зажмурился, но в нос все равно ударил запах свежей человеческой крови. Видя, как зажмурился Мордасов, душман рассмеялся и водрузил отрубленную голову на один из свободных кольев. Душманы подняли Мордасова на ноги, после этого палач указал своей окровавленной саблей на последний свободный кол, потом на Мордасова и раскрытой ладонью чиркнул себя по шее. При этом он пристально смотрел в глаза Мордасову и ехидно улыбался.
Мордасова отвели обратно и бросили в ту же яму. Испытанный шок и животный ужас были настолько сильными, что он еще долго не мог прийти в себя. Ужас снова охватил Мордасова, когда на следующее утро душманы опять выволокли его из ямы. Мордасов не ошибся: душманы опять потащили его тем же путем к деревянным кольям с отрубленными человеческими головами. Когда Мордасова вели мимо армейских палаток, из одной из них вышел какой-то человек. Он был одет так же, как и остальные моджахеды, только его шею украшал шелковый платок, повязанный на европейский манер. Человек остановил душманов, и те безоговорочно повиновались. Он смерил Мордасова с ног до головы внимательным взглядом и также без слов, одним жестом, велел ему следовать за собой. Мордасов не заставил себя ждать и тут же шагнул в палатку. Он понял, что казнь откладывается, возможно, всего на несколько минут, а возможно, и на более отдаленное время. Душманы, сопровождавшие Мордасова, в палатку не вошли, и он оказался с незнакомцем один на один.
– Присаживайтесь, – сказал незнакомец на довольно чистом русском языке и указал на раскладной стул, стоящий напротив такого же стола.
«Он не афганец, – сообразил Мордасов. – Скорее всего военный советник одной из арабских стран».
– Здесь немного темновато, – добавил незнакомец, после того как Мордасов уселся на предложенный стул.
С этими словами хозяин палатки приподнял брезентовый полог, закрывающий одно из вставных окон. В стенках палатки было сделано несколько окон, но военный советник специально открыл то, через которое сидящий на стуле человек мог видеть колья с насаженными на них отрубленными человеческими головами. Хозяин палатки уселся за стол напротив Степана.
– Вы кажетесь мне разумным человеком. И я надеюсь, что мы сумеем договориться, – начал незнакомец.
Мордасов молчал.
– Меня зовут Абдул Керим. Я офицер разведки страны, которая поддерживает освободительное афганское движение. Правда, у местных бойцов довольно своеобразное представление об освободительной борьбе. – И Керим указал рукой на отрубленные головы советских солдат. – Что и говорить, местные племена довольно жестоки. И это еще не самая страшная казнь, на которую они способны. Пару раз мне приходилось наблюдать нечто уж совсем неприятное. – Керим даже брезгливо поморщился.
Степан Мордасов отлично понимал, с какой целью все это говорится. Иностранный разведчик стремился его запугать. Про себя Мордасов отметил, что это ему удалось. «Сука! – зло подумал Мордасов. – Если бы ты попался мне, то запел бы по-другому».
Керим проницательно посмотрел в глаза Мордасову, словно читал его мысли, но ничуть не смутился и продолжал:
– В вашем взгляде я вижу враждебность. Смею вас заверить, она совершенно напрасна. Я представляю страну, которая придерживается принятых в Европе правил гуманного обращения с военнопленными. Конечно, если мы не сумеем договориться, вами займутся бойцы местного сопротивления, у которых гуманизм не в чести. В общем, выбор за вами, решайте...
Дальше Керим обстоятельно изложил свое предложение. Кратко его можно было сформулировать следующим образом – перейти на сторону афганских моджахедов, сообщить разведке той страны, которую Керим представлял, интересующие ее сведения.
Керим несколько раз прошелся по палатке. Наконец остановился рядом с Мордасовым и сказал:
– Не понимаю ваших сомнений. Да вы должны радоваться той счастливой возможности, которая вам подвернулась. Ведь не ради интернационального долга, о котором твердит советская пресса, вы пришли сюда. Мне понятны ваши интересы, иначе вы бы не охотились за этим караваном. Деньги – это нормальная человеческая страсть. Но ответьте мне, как вы собирались использовать эти деньги в Советском Союзе? Ни доллары, ни фунты, ни тем более драхмы или рупии в Советской России не имеют хождения. Для вас все бы закончилось валютной статьей и длинным-длинным сроком заключения. Вы этого хотите?
Степан молчал. Иностранный разведчик задал Мордасову вопрос, который, по идее, должен был прийти к нему в голову гораздо раньше. Альтернатива была проста. Либо мучительная смерть от руки душманского палача, либо весьма обеспеченная жизнь, правда, полная риска. Но последние два года он только и делал, что рисковал, подставляясь под пули. И Мордасов сделал свой выбор в пользу обеспеченной жизни. Разом отбросив воинский долг, понятия Родины и чести, Степан Мордасов выбрал путь международного авантюриста, военного наемника, солдата удачи.
Бойцы диверсионной группы капитана Мордасова привыкли во всем подчиняться своему командиру. Вот и сейчас они согласились с его решением и присоединились к нему. Так при содействии турецкого разведчика Абдул Керима диверсионная группа российского спецназа перешла на сторону афганских моджахедов. Душманы боялись давать группе Мордасова индивидуальные боевые задания. Степана Мордасова и его бойцов моджахеды использовали в качестве военных консультантов. Несмотря на то что ни Мордасов, ни его люди не принимали непосредственного участия в боевых действиях, операции, спланированные с их участием, проходили гораздо успешнее. Вскоре Мордасов и его солдаты стали получать от моджахедов такое же денежное содержание, как и иностранные военные советники. Свой боевой опыт, полученный в советской армии, Степан Мордасов сейчас использовал против своих бывших товарищей по
